Блеск страха. Владимир Кунгурцев

ничего мне сказать. В доме было темно, и тут мы услышали, как в соседней комнате кто-то медленно передвигается. Мы затихли и прислушались. Неожиданно, извини, я так и не понял, что это было, – с испугом произнес Геннадий, – меня вдруг сильно качнуло, и я упал на пол. А когда открыл глаза, увидел перед собой привидение. Да, да, настоящее привидение, у которого глаза горели зеленым светом, оно было все в белом, – он сделал паузу. – Потом… потом творилось что-то невероятное, от увиденного меня бросило в жар, а по телу побежала мелкая дрожь… Привидение вдруг одной рукой схватило Павла Егоровича за горло, а затем подняло. Тот пытался высвободиться, но это было бесполезно, – он тяжело вздохнул. – От страха я закрыл глаза. Меня била нервная дрожь, ноги тряслись… Я услышал, как что-то капает, почувствовал резкий запах мочи… Привидение, убедившись, что Скрябин был уже мертв, бросило его тело на пол.

      Геннадий вновь замолчал, было видно, как его до сих пор трясло. Постучав пальцем по часам, Владимир Сергеевич сказал:

      – Гена, у нас с тобой осталось не более пяти минут. Я тебя слушаю.

      – Валяясь на полу и боясь открыть глаза, я почувствовал, как подул легкий ветерок, затем все стихло. Пролежал я так несколько минут, однако подниматься не решался. Боялся. Неожиданно я услышал чей-то топот, и знаешь, никогда я так не радовался чьему-то приходу, – он вдруг рассмеялся. – Хотя впоследствии это не принесло мне большой радости.

      – И почему? – поинтересовался Петров.

      – Почему? – на лице Геннадия появилась грустная улыбка. – Когда меня привезли в милицию, я получил незаслуженную порцию пинков и тумаков от «благородных» мужей и вынужден был признаться в том, чего не совершал.

      Закончив свой рассказ, Киселев опустил голову.

      – Вот такие пироги.

      – Извини! – Петров посмотрел на товарища. – Неужели ты так и не разглядел это привидение?

      – Меня всего колотило, да так, что думал, умру от страха. Ан нет, остался жив, – Киселев снова тяжело вздохнул. – И кажется, напрасно.

      – Все, что произошло с тобой, неважно. Я все-таки тебя отсюда вытащу. В этом, прошу тебя, не сомневайся!

      Послышался стук открываемых дверей, и через минуту Киселева увели.

      В кабинете было очень душно. Открыв настежь дверь, Владимир Сергеевич не спеша прошел за стол. Слова Геннадия не выходили из головы. Все, что произошло в доме у Скрябина, не поддавалось объяснению.

      Вся эта мистическая история рождала массу вопросов: «Кто же на самом деле убил Скрябина? И главное – за что? И что это за таинственное привидение?..» Однако ответы на эти вопросы сейчас вряд ли кто-то мог дать.

      В дверь постучали, и в помещение вошла женщина. Посмотрев на нее, Петров улыбнулся и приподнялся, приветствуя.

      – Проходи, Надежда Николаевна.

      Дождавшись, пока она пройдет к столу и опустится на предложенный стул, он поинтересовался:

      – Что-то ты сегодня рано пришла на работу?

      – Услышала, что Павла Егоровича убили.

      – Извини, но я тебя не понял, Надежда Николаевна, и это что, повод рано прийти