13 несчастий Геракла. Дарья Донцова

Михаил как-то подшофе на дне рождения Андрея проговорился, что Надя во время беременности заболела воспалением легких и ей кололи сильные антибиотики, очевидно, лекарства подействовали на формирующийся мозг ребенка. Конечно, это печально, но ничего загадочного в смерти несчастной дурочки нет, да и история с пятном выяснилась. Кстати, узнай я сразу, кто пачкает портрет, мигом бы без всякого сожаления уволил Катерину.

      – Да уж, – пробормотал я, – дикая история.

      – Случилось еще кое-что, – спокойно заявил Кузьминский.

      – Что же именно?

      – Ну, в общем, ничего нового, – достаточно равнодушно ответил Сергей Петрович, – деньги украли.

      Я похолодел.

      – Весь миллион?

      – Нет, сто десять тысяч.

      – Сколько?

      – Сто десять тысяч, – повторил хозяин.

      – И кто это сделал? – вырвалось у меня.

      – А вот сей факт и предстоит выяснить, – протянул Кузьминский.

      – Какая странная сумма, – удивился я, – сто десять тысяч, огромная и удивительная, как бы это выразиться – не круглая…

      – Небось вор хотел сотню упереть, – предположил Сергей Петрович, – а второпях схватил лишнюю пачку. Причем чувствует он себя совершенно безнаказанным. Я же вчера заявил, будто не знаю, сколько денег находится в столе.

      – Может, все-таки лучше обратиться в милицию? – осторожно предложил я.

      – Не пори чушь, – оборвал меня хозяин, – я совершенно не собираюсь сажать за решетку родственников, сам накажу того, кто крысятничает. И потом, как я обнародую сумму?

      – Почему бы нет? Вы же состоятельный человек.

      – Ваня, – с жалостью проговорил Кузьминский, – это черный нал, деньги, припрятанные от налоговой инспекции. Поверь мне, лучше уж даже не искать вора совсем, чем озвучивать количество купюр в моем столе. Получу такую кучу проблем, такой геморрой…

      Кузьминский замолчал и снова потянулся к сигаретам. Мне же на ум пришел неожиданный вопрос: отчего в нашем современном понимании слово «геморрой» является синонимом головной боли?

      Глава 8

      Выспаться мне так и не удалось. Тщательно вымывшись, я сунул скомканную одежду незнакомой старухи в пакет, с огромным облегчением облачился в костюм и поехал отчитываться перед Норой.

      Ленка открыла мне дверь и воскликнула:

      – Вы чегой-то похудели.

      – Быть того не может, – ответил я, снимая ботинки и нашаривая тапки.

      – Точно говорю, – настаивала она, – прямо лицо кожей обтянулось, а глазья внутрь черепа провалились.

      Я запихнул обувь повыше. Эту привычку приобрел с тех пор, как в доме появился кот Василий вместе со своей хозяйкой Мирандой[2]. Гадкое животное обожало использовать ботинки в качестве сортира. Но сейчас, слава богу, кота нет. Миранда учится в Лондоне, в закрытом колледже, а Василий и Филимон теперь живут у наших приятелей в загородном доме. Кстати, для тех, кто не в курсе: Филимон – не мужчина и не мальчик, а простой кролик. Василия больше нет в нашем доме,

2

См. книгу Дарьи Донцовой «Инстинкт Бабы-Яги».