История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.. Николай Платошкин

время прохладно относилась к Сандино, так как он поддерживал хорошие отношения с правительством Портеса Хиля. В связи с этим Сикейросу предписали по соображениям безопасности порвать контакты с Бланкой Лус Брум, которая в то время была его гражданской женой и имела трехлетнего ребенка от прежнего брака. Партия опасалась, что через Сандино мексиканская полиция сможет найти и арестовать последних находившихся еще на свободе членов руководства компартии. Сикейрос не захотел бросить свою жену без денег в чужой для нее стране, за что и был исключен как нарушитель партийной дисциплины.

      Сам Сикейрос укрывался от полиции в консульстве Уругвая, но каждую ночь, обманывая бдительность полиции, навещал жену. 1 мая 1930 года его все же арестовали, когда он покинул консульство, чтобы принять участие в первомайской демонстрации[136].

      На июльском пленуме 1929 года Диего Ривера пытался возражать против новой левацкой линии партии. Он доказывал, что не вся мексиканская буржуазия, как считал Коминтерн, переродилась и стала контрреволюционной. Такие министры правительства, как Марте Гомес и Рамон де Негри, являются твердыми сторонниками социальных реформ, и партия не должна прекращать с ними сотрудничество. Однако июльский пленум МКП заклеймил Марте Гомеса наряду с Кальесом и Портесом Хилем как «могильщиков революции». Репрессии против коммунистов и разоружение крестьянских организаций, по мнению компартии, указывали на то, что, маскируясь левой фразой, правительство Мексики стало приобретать фашистские формы.

      В области профсоюзной политики пленум решил трансформировать борьбу за экономические интересы рабочих в политическую борьбу против правительства, империализма, реформизма и за социализм.

      Эта точка зрения и победила. Компартия констатировала обострение классовой борьбы и постановила готовить восстание против реакционного режима с целью установления в Мексике советской власти. Такая линия, по сути, обрекала партию на нелегальное положение.

      Основания для исключения из партии Диего Риверы были серьезными. Когда власти запретили компартию, он расписывал фрески в Национальном дворце. Газеты обрушились на правительство с критикой: почему «бездарный мазила»[137] и лидер антинациональной партии расписывает Национальный дворец? Портес Хиль был хитрее: он решил предложить Ривере государственный пост, зная, что компартия в знак протеста против репрессий запретила своим членам занимать любые должности в госаппарате. Ривере был предложен пост директора Академии изящных искусств, он без разрешения руководства МКП согласился и был исключен из компартии. Ривера позднее считал, что его исключили за дело: «Если бы я оставался в рамках партийной дисциплины, то сам бы голосовал за мое исключение… Отбирая у меня членский билет, партия лишь выполнила свой долг»[138].

      В результате репрессий правительства и сектантской политики «самоочищения» численность компартии, которая в 1927-1928 годах выросла в 4 раза до 2,5 тысячи человек,

136

Stein P. Siqueiros: his life and works. International Publishers and Co, 2004. P. 67.

137

Та к назвал Риверу губернатор штат Дуранго Террронес Бенитес 3 августа 1929 года в газете «Универсаль». Осповат Л. С. Диего Ривера. М., 1969. С. 282.

138

Осповат Л. С. Диего Ривера, М.,1969, С. 285.