История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.. Николай Платошкин

все кромисты в знак протеста ушли в отставку со всех занимаемых ими государственных постов, а также покинули совместную комиссию рабочих и предпринимателей, обсуждавшую проект федерального Трудового кодекса[51].

      Временный президент всерьез опасался, что ультиматум Моронеса является началом государственного военного переворота. На съезде КРОМ взял слово бывший начальник полиции генерал Крус, в то время – командующий войсками в Мичоакане. Крус, и ранее открыто выступавший против правительства, на сей раз заявил, что «его шпага» находится в полном распоряжении КРОМ.

      Кальес, видимо, выжидал, чтобы увидеть, сможет ли КРОМ перейти в контрнаступление и навязать властям свою волю. Вероятно, в случае успеха он намеревался сделать именно КРОМ базой будущей единой революционной партии. Однако ненависть к КРОМ и особенно его лидерам в обществе была столь сильной, что Моронес просчитался.

      6 декабря 1928 года Портеса Хиля посетил генерал-обрегонист Фаусто Топете, только что избранный губернатором Соноры, и сообщил от имени других генералов-обрегонистов (Эскобара, Агирре и Мансо), что Кальес, Моронес и министр обороны Амаро готовят военный мятеж в столице с опорой на КРОМ[52]. Но вскоре президента посетил и Амаро, который заявил, что находится на стороне президента вне зависимости от той позиции, которую занимает Кальес. Таким образом, армия твердо стояла на стороне правительства. Генералы не скрывали своей ненависти к КРОМ еще и потому, что ходили упорные слухи: Кальес и Моронес хотят заменить регулярные вооруженные силы батальонами КРОМ.

      На КРОМ обрушился с единодушной критикой и мексиканский Конгресс. Депутаты не стеснялись в выражениях в адрес Моронеса и Кальеса. Первого, например, они называли «спрутом, высасывающим кровь из рабочего движения». 7 декабря делегация Конгресса посетила Портеса Хиля и выразила ему свою полную поддержку в противостоянии с КРОМ. Также в поддержку Портеса Хиля проходили уличные манифестации.

      В этих условиях временный президент перешел в контрнаступление на КРОМ, пытаясь одновременно вывести из-под удара Кальеса. Вечером 6 декабря Портес Хиль направил Луиса Леона в резиденцию Кальеса, чтобы побудить бывшего президента высказаться публично относительно возникшего острого внутриполитического кризиса.

      Кальес понял, что просчитался и его сложная комбинация по объединению всех революционных политических сил под собственным руководством может потерпеть крах. Поэтому 8 декабря ему пришлось выступить с двумя заявлениями. В первом он подтверждал, что поддерживает КРОМ, так как всегда испытывал «солидарность с рабочим движением»[53], но его присутствие на съезде «понято неправильно».

      Во второй декларации Кальес, подтвердив призыв всей «революционной семье» объединиться вокруг НРП, неожиданно провозгласил, что не видит себя в роли лидера организационного комитета и, чтобы облегчить основание по-настоящему единой партии, слагает с себя полномочия главы

51

Diaz R. L. La crisis Obregón-Calles y el estado mexicano. Mexico, Siglo XXI, 1980. P 118.

52

Medin T. El minimato presidencial: historia politica del Maximato 1928-1935. Mexico, 1982. P. 57.

53

Garrido L. J. El partido de la revolucion institucionalizada. La formacion el Nuevo estado en Mexico (1928-1945). Mexico, 1982. P. 76.