США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830. Андрей Исэров

из первых и лучших образцов «атлантического подхода» к проблемам данного исследования стала монография Пегги Лисе, где политическое и идеологическое брожение эпохи Просвещения рассматривается в теснейшей связи с развитием мировой торговли в Северной и Южной Америке вплоть до сер. 1820-х гг.[136]

      В той же издательской серии, что и исследование Лисе, вышла яркая книга старейшего латиноамериканиста США Джона Джонсона (1912–2004). Автор рассматривает важнейшие внутренние (индустриализация, колонизация Запада, отношение к католицизму и монархии, этнорасовые предрассудки) и внешние (действия Англии и самих латиноамериканских государств) причины, которые влияли на становление политики США в молодых государствах полушария. Задача исследователя – объяснить наступившее к концу 1820-х гг. отчуждение североамериканцев по отношению к южным соседям[137].

      В целом же пренебрежение исследователей дипломатической историей США конца XVIII – первой половины XIX вв. ярко выделяется на фоне тех огромных успехов, которые были достигнуты в изучении ранней республики в последние десятилетия. Теперь историки совсем иначе, чем пятьдесят лет назад, представляют молодые Соединенные Штаты. В нашем распоряжении монографии о формировании североамериканского национального самосознания[138], политической экономии[139], «рыночной революции»[140], войне[141], классическом республиканизме и федерализме[142], публичной риторике и идеологии[143].

      Особый интерес вызывает изучение «общественного пространства» (public space/sphere, espace publique, Offentlichkeit) ранней республики[144]. В самые последние годы молодые авторы успешно стремятся вписать политическую историю в контекст «общественного пространства», неуклюже окрестив такое направление «новой новой политической историей» (New New Political History)[145]. Хотя это терминотворчество представляется едва ли не рекламным трюком, очевидно, что сфера политического в ранней республике явно выходила за рамки избирательного процесса и властных решений. Подобный подход к внешней политике обещает плодотворные результаты. Серьезное исследование Роберто Романи про европейские трактовки «национального характера» (причины его изменчивости или устойчивости) кажется нам более подходящим для анализа начала межамериканских отношений, нежели «Ориентализм» Эдварда Саида[146].

      Подведем итоги. Обзор историографии помогает понять, в каком направлении следует, на наш взгляд, идти исследователям: с одной стороны, нужно теснее связать дипломатическую историю США с «внутренней» (социально-экономической, политической, культурной и интеллектуальной) историей США, а с другой – вписать внешнюю политику республики в самый широкий контекст международного развития в целом, действительно сделав ее частью «международной истории» (International History). Наконец, международные отношения стоит трактовать предельно широко, как действительно отношения народов, а не только правительств.

136

Liss P. K. Atlantic Empires: the Network of Trade and Revolution, 1713–1826. Baltimore (Md.), 1983.

137

Johnson J. J. A Hemisphere Apart: The Foundations of United States Policy toward Latin America. Baltimore (Md.), 1990.

138

Особенно: DangerfieldG. The Awakening of American Nationalism. 1815–1828. N.Y., 1965; Appleby J. Inheriting the Revolution: The First Generation of Americans. Cambridge (Ma.), 2000.

139

McCoy D. R. The Elusive Republic: Political Economy in Jeffersonian America. Chapel Hill (N.C.), 1980.

140

Sellers Ch. The Market Revolution: Jacksonian America, 1815–1846. N.Y., 1991.

141

Stagg J. C. A. Mr. Madison's War: Politics, Diplomacy, and Warfare in the Early Republic, 1783–1830. Princeton (N.J.), 1983.

142

Onuf P., Onuf N. Federal Union, Modern World: The Law of Nations in an Age of Revolution, 1776–1814. Madison (Wise.), 1993. На интеллектуальные корни классического республиканизма обратили внимание Бернард Бейлин, Гордон Вуд, Джон Покок.

143

Robertson A. W. The Language of Democracy: Political Democracy in the United States and Britain, 1790–1900. Charlottesville (Va.), 2005 (1^st ed. – 1995).

144

Термин восходит к немецкому философу, выходцу из Франкфуртской школы Юргену Хабермасу, который обозначил понятием “Offentlichkeit” информационный мир, созданный буржуазией Просвещения. Книга Хабермаса “Strukturwandel der Offentlichkeit” вышла в 1962 г., но была переведена на английский язык только в 1989 г., после чего в кругу исследователей ранней республики начался настоящий взрыв интереса к этой концепции, во многом перекликающейся с понятием «гражданского общества». См., например: Alternate Histories of the Public Sphere (Forum) // William and Mary Quarterly. 3^rd series. Vol. 62. № 1 (Jan. 2005). Об информации см.: John R. Op. cit.; Brooke J. L. Op. cit.

145

Beyond the Founders: New Approaches to the Political History of the Early American Republic / Ed. by Andrew Robertson, David Waldstreicher, Jeffrey. Chapel Hill (N.C.), 2004. «Новая новая политическая история» – очевидный ответ на «новую политическую историю» с ее вниманием к количественным методам и статистике.

146

Romani R. National Character and Public Spirit in Britain and France, 1750–1914. Cambridge, 2002.