Эта сладкая голая сволочь. Тамара Кандала

– будет поздно. Да и удрать может, почуяв кошку. Вы на каком этаже живете?

      – На седьмом и восьмом, – честно ответил я.

      – Значит, может разбиться, прыгнув на призыв.

      – Но как же я лишу его радостей жизни? Это жестоко.

      – Обещаю, что он об этом ничего не узнает. Останется в счастливом неведении. – И она взглянула на меня из-под тяжелых век, как из глубины веков, раскосыми глазами заплаканной пифии.

      У меня словно подкосились ноги – какая-то очень опасная, обжигающая мысль пронеслась в голове, вернее, хвост мысли (даже не мысли, а впечатления), за который мне так и не удалось ухватиться. Единственное, что я понял, – хвост был из прошлого. И это мне не понравилось. Настолько не понравилось, что вспотели ладони.

      Пришлось сесть и перевести дыхание. Такого со мной не случалось давно. Приступы беспричинной клаустрофобии, казалось, остались в прошлом, в другой жизни. Но известно, что у памяти тоже бывают галлюцинации. А особо чувствительные натуры чувствуют иногда свой астральный хвост как реальность, данную им в ощущениях.

      – Осмотр закончен, – сказала доктор, подсаживая карабкавшегося на ее высокую грудь кота повыше, на плечо.

      – Сколько я вам должен? – спросил я, поднимаясь на все еще слабые ноги.

      Она назвала сумму. Я расплатился.

      – Отдавайте кота, – сказал я.

      Доктор сняла его с плеча и, поцеловав напоследок, теперь в розовый живот, поставила на стол.

      – Дивный экземпляр, – констатировала она. – Настоящий красавец!

      Приятно было услышать такое о любимом уродце. Да еще от профессионала.

      – Спасибо, – растрогался я.

      – Это я о коте, – на всякий случай уточнила она.

      Изобразив на лице смесь легкой грусти и горькой иронии, я взял с вешалки ее плащ.

      – Разрешите вам помочь?

      Доктор оказалась почти одного со мной роста, и, пока она продевала руки в рукава, у меня была возможность рассмотреть ее затылок, переходящий в нежную шею с ямочкой, и вдохнуть резковатый, мужской аромат духов с пачулями.

      На улицу (Грез, №13) мы вышли вместе. Дождь кончился. Обрызганный небесной росой город, свежевыбритый и надушенный одеколоном «Вечерний Париж», манил в свои сети.

      Задача минимум была затащить ее «на стаканчик». Задача максимум еще не сложилась.

      Я посмотрел на табличку на дверях.

      Она гласила:

      Dr. L. PERRIN

      &

      Dr. N.CADIER

      Ну, черт, никогда не поймешь у французов, где мужчина, где женщина, по крайней мере – по написанию имен.

      – Доктор Кадье... – сказал я наудачу чуть вопросительным тоном.

      – Нина Кадье, – ответила она и протянула руку.

      – Поль Линкс, к вашим услугам, – представился я.

      Мы официально пожали друг другу руки. Даже в начинающихся парижских сумерках я видел, как прыгают чертики в ее стрекозьих глазах.

      И я решился.

      – Мы с Адонисом собираемся отпраздновать его чудесное воскресение из раздавленных. Не желаете ли присоединиться? Вы ведь имеете