Дневник полковника Макогонова. Вячеслав Немышев

под Катыр Юртом, – а если сильно: если течет из-под тебя, трубки торчат из разных человеческих мест, и гноится, и под гипсами чешется нестерпимо, когда по большой нужде в туалет целая проблема, когда герои с орденами на парад под знамена, а ты в своем дерьме и крови по самое “не хочу”, тогда это военная тюрьма строгого режима».

      – Товарищ подполковник, вы про это пришли спросить?

      – Про это. Как тебя зовут?

      – Андрей.

      – Лет сколько?

      – Тридцать семь.

      – Ровесники. Домой ехал?

      – К дочери. Она у меня, она… Деньги все хотел жене. Из-за денег все. Ротный вот помог, спасибо ему. Зря все, зря…

      Больно скривился Андрюха и медленно по кусочкам стал вспоминать:

      – Такси. Их было двое, но сначала один… Он все молчал, а говорил по-русски плохо, почти не говорил, может, пару фраз только. Машина?.. Не помню какая была, не помню, да… Только, знаете, вело ее все. Куда же? Влево?.. Нет, точно, вправо. Я еще подумал сход-развал, резину ведь сжует. И я задремал, а потом плохо помню. Помню, что ударили по голове, а после били. Я не чувствовал, как будто что-то в башке отбили чувствительное. Стреляли. Мне уже было не больно, только помню ягоды.

      – Какие ягоды?

      – Красные гроздьями. Я их, когда очнулся, пожевал. А они горькие. И крови было много во рту, солено было.

      Макогонов нетерпеливо заерзал, халат свалился с одного плеча.

      – С кем договаривался, с комендантскими?

      – Нет. – Андрюха заволновался, заворочался. – Она же не могла… Я тогда не хотел, чтобы ее взрывали, не хотел, клянусь! Я им говорил, а они джип. И ей все лицо пожгло, а она ведь женщина. Как же? Не могла она такое сделать со мной, не могла.

      – Какой джип? Кто «она»?

      В палату тревожно заглянула медсестра.

      – Кто?! – кричит Макогонов.

      – Товарищ подполковник, он теряет сознание же! Ну что вы, – медсестра с укором посмотрела на Макогонова.

      Сапер закрыл глаза.

      Макогонов вскочил, – спал с плеч белый халат, – развернулся по-уставному. Кляня всю медицину в лице медсестры и военврача, и кляня слаботелого сапера Карамзина, и себя, что главного не услышал, шагнул к выходу.

      Но вдруг сзади раздалось тихо, еле-еле:

      – Малика. Кафе у комендатуры. Малика.

      Хирург проводил его.

      Макогонов, подставив лицо легкому ветру, ждал особиста.

      Малика, кафе, джип. Ну, вроде все ясно. Баба есть – наводчица. Джип?.. Он вспомнил случай – рассказывал Валера Тополев – взорвали сволочи контрабасы кафешку, чтобы не отдавать долгов. Ну, взорвали и хрен ли! Стоп. Малика? Малика… Чего-то будто забыл, не сопоставил.

      Морщится Макогонов как от зубной боли. Почувствовал, что за спиной кто-то есть чужой. Обернулся.

      К нему подходил майор-особист.

      – Здравия желаю.

      – Здравия желаю.

      Майор по пути доложил, что мужика с бабой пришлось задержать до выяснения.

      – Здесь, – указал на одноэтажное строение майор.

      В камере на полу сидела немолодая женщина.