Юлианна, или Игра в «дочки-мачехи». Юлия Вознесенская

и маемся мы с нею вдвоем: от тетки съезжать надо, а работу найти никак не удается – такую, чтобы хватило и на жизнь, и на жилье.

      – Беда… Жаль-то как девушку!

      – Да ведь и тетку жаль: вот сляжет она, и стыдно ей будет племянницу на помощь звать.

      – Ну, это ты зря беспокоишься: неужто ты не подскажешь своей подопечной, что за немощной тетушкой уход нужен? Девушка хорошая, она и не вспомнит старые обиды…

      – Подскажу, конечно, и Александра прибежит на помощь! Только вот самой-то тетке как неловко будет…

      – Ну, ей для смирения даже полезно будет перед Переходом принимать заботу обиженной племянницы.

      – Это так. А лучше бы она сейчас сироту пригрела…

      – Вестимо! Ангел-то у тетки есть, говоришь? Мог бы посодействовать…

      – Ангел есть, да она его не слушает и никогда не слушала!

      – Беда…

      – Впрочем, не будем чужих подопечных судить, – и тут же Ангел Александрос перевел разговор на другое. – А ты тут при лицее служишь, брат?

      – Нет, я с соседнего Крестовского острова, мы на праздник сюда слетелись. Под крылом у меня начальник охраны одного бизнесмена, он тут сейчас присматривает за его двумя дочками, сестрами-близнецами.

      – Это случайно не те, что танцевали «Танец с зеркалом»?

      – Они самые, Анна и Юлия Мишины. Все их зовут общим именем Юлианна, чтобы не путаться.

      – Хорошие девочки, светленькие такие, и танец их нам с Александрой понравился. Ну, прощай, брат, мне пора лететь! Все-таки места пустынные, и вечер уже, и метель – нельзя молодую девушку без присмотра на улице оставлять!

      – Что ж, лети, брат! Рад был знакомству. А если вам понадобится помощь – призывай меня без всякого сомнения, Ангел Александрос! И я, если узнаю что-нибудь насчет работы для твоей подопечной, тут же сообщу вам.

      – Спасибо тебе и за ласковые слова, и за добрые намерения, Ангел Павлос!

      Ангелы распрощались, помахали друг другу крылами и разлетелись.

      – Папочка, как тебе понравился наш танец? – спросила одна из Юлианн. Сестры уже переоделись и спустились в зал.

      – Очень понравился! – ответил отец. – Чудесный танец у вас получился, дочери мои милые, дочери мои любимые! – бизнесмен Мишин иногда обращался к дочерям, как купец из старинной сказки про аленький цветочек.

      – А вам, дядя Павел, понравилось? – спросила другая Юлианна Павла Ивановича.

      – Конечно! Очень хорошо вы танцуете – ну просто самый настоящий балет! Я даже не ожидал, что вы так умеете, хотя много раз видел, как вы танцуете с папой и друг с дружкой.

      – А что ж вы такой грустный танец сочинили, дочурки? – спросил Дмитрий Сергеевич.

      – А ты что, не понимаешь, папа? – нахмурив тонкие бровки, спросила Юлька.

      – Нет, не понимаю.

      – Ну, какой непонятливый… Аннушка, скажи ты!

      – Девочки радуются, что встретились и горюют, когда им приходится расставаться, – объяснила Аннушка, доверчиво прижимаясь к отцовскому