Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы. Валентин Пикуль

это, а?

      – Да я, товарищ сержант, – Борька Шухов…

      Хрустел под ногами гравий. С обрывистых откосов при любом неосторожном шаге шумно осыпались каменистые оползни. Фирновые зерна скрипели под сапогами тонко и жалобно.

      Шли молча. Шли час, шли другой.

      В самом хвосте растянутой цепочки людей ворковал хриплый шепоток:

      – Товарищ сержант, вы это напрасно думаете, что зайца надо сначала в уксусе вымачивать…

      – Шухов, ты потише, – отвечал голос Никонова.

      – Да я тихо… Так вот, я и говорю, что заяц и без того хорош. А ежели его еще с печеной картошкой…

      – Тихо, я тебе сказал.

      – Да с печеной картошкой, говорю. Да еще – маленькую!

      – Замолчи, Борька, или я тебя по затылку огрею!..

      И вдруг тишину ночи прорезал чей-то испуганный вскрик, впереди послышалась приглушенная брань. Отряд все-таки попал в болото. Никонов схватился рукой за куст, но под ногами у него что-то захрустело (лед! – догадался он), и тело разведчика сразу поползло куда-то в противную вязкую глубину. В лицо ударило застоявшейся гнилью. Кто-то обхватил его за шею – Никонов отбросил эту руку:

      – Дурак, не за меня, за кусты хватайся!..

      Хрипя, захлебываясь и ругаясь, разведчики барахтались в растревоженном месиве тундровой трясины. Разбитые осколки льда резали им лица и руки.

      – Береги оружие! – командовал Ярцев. – Самое главное – автоматы…

      Казалось, что здесь и конец. Чем больше дергался человек, стараясь вырваться из гнусного плена, тем больше трясина схватывала его, затягивая в вонючую топь.

      – Руку, – молил кто-то, – дай руку!

      – Гришка, это ты? Держись за меня, здесь суше…

      – Вот кочка. Лезь на кочку…

      – Да не ори ты – тише надо!

      «Хлюп-хлюп», – чавкала трясина. «Дзинь-крак», – звонко раскалывался лед. Поднимая над собой автоматы, разведчики изнемогали в этой борьбе, когда послышался голос лейтенанта Ярцева:

      – Ко мне, ко мне, – здесь уже дно.

      Разведчики выбрались из трясины и долго еще лежали плашмя, жадно вдыхая холодный воздух. Пахучая грязь облепляла их одежду, она отваливалась тяжелыми комьями при каждом движении. В сапогах, наполненных водой, скрутились и резали ноги заковрижевшие за эти дни портянки.

      – Автоматы при всех? – спросил Ярцев, обходя людей и пересчитывая их. – Десять… двенадцать… четырнадцать со мною. А где же пятнадцатый?

      Все притихли, с ненавистью поглядев назад, где под синим светом луны лежала проклятая трясина – кочковатая, взъерошенная пучками острых кустов, взбудораженно бурлящая пузырями, которые с бульканьем лопались на поверхности. А вдалеке темнели острые зубцы гор, и ветер со стороны океана гудел порывисто и тревожно…

      Лейтенант Ярцев еще раз пересчитал людей.

      – Нет одного, – сказал он, как бы невзначай скидывая с головы каску. – Проклятое болото!

      – Борьки нет, – подсказали из темноты, – Шухова нету…

      Никонов коротко и судорожно вздохнул:

      – Ну