Спецслужбы мира за 500 лет. Иосиф Линдер

амбициозных планов. Как бы то ни было, главное заключается в том, что благодаря связям и авторитету Вишневецких Лжедмитрий заручился поддержкой части польской знати.

      Затем интерес к его персоне проявила католическая церковь. В ноябре 1603 г. представитель папы Римского при польском дворе, нунций Клавдий Рангони, доложил его святейшеству о появлении в Речи «чудом спасшегося царевича Дмитрия». А уже в марте 1604 г. нунций содействовал встрече Лжедмитрия с королем Сигизмундом III, который пообещал «царевичу» финансовую помощь.

      Со своей стороны, самозванец не скупился на обещания. Папе Клименту VIII он сообщил о желании принять (и в апреле 1604 г. тайно принял) католичество и пообещал покровительствовать католической церкви в случае занятия московского престола. Мнишекам посулил миллион золотом и передачу в их владение ряда русских городов: Новгорода, Смоленска, Пскова и «других уделов». Польскому королю были даны заверения о присоединении к Речи Посполитой давно желанной Северской земли. Для мелкопоместной шляхты и украинских казаков привлекательно выглядели посулы вознаградить материально и предоставить широкие вольности. Благодаря этому, а также оказанной Вишневецкими и Мнишеком финансовой поддержке под знаменами самозванца на первом этапе собралось, по разным оценкам, от трех до десяти тысяч вооруженных сторонников.

      С. Ф. Платонов объясняет успехи самозванца следующими обстоятельствами:

      «Будучи представлен к польскому двору и признан им в качестве царевича, самозванец получает поддержку, во-первых, в Римской курии, в глазах которой он служил прекрасным предлогом к открытию латинской пропаганды в Московской Руси; во-вторых, в польском правительстве, для которого самозванец казался очень удобным средством или приобрести влияние в Москве (в случае удачи самозванца), или произвести смуту и этим ослабить сильную соседку; в-третьих, в бродячем населении южных степей и в известной части польского общества, деморализованной и склонной к авантюризму».[56]

      В целом польская знать приняла рассказы «воскресшего царевича» весьма сдержанно, а коронный гетман Ян Замойский охарактеризовал историю Лжедмитрия так: «Это комедия Плавта или Теренция, что ли».[57]

      Часть шляхты, однако, поддержала «царевича» (в Речи Посполитой существовала красноречивая поговорка: «Шляхтич в своем огороде всегда равен воеводе»). Одним из самых активных сторонников самозванца стал тесть К. Вишневецкого – сандомирский (самборский) воевода Ежи (Юрий) Мнишек. Этот человек, искушенный в интригах, руководствовался своекорыстным интересом – стать тестем царя Московского.

      Формирование экспедиционного корпуса на территории Речи Посполитой было не единственной задачей человека, решившего сесть на московский трон. Большое внимание самозванец уделял и вербовке сторонников непосредственно в России, в первую очередь в южных и юго-западных приграничных землях. Все лето 1604 г. от имени «царевича Дмитрия»

56

Платонов С. Ф. Указ. соч. – С. 268.

57

Там же.