Музыкофилия. Оливер Сакс

он включил две главы о музыкогенной эпилепсии в книгу «Музыка и мозг», написанную в соавторстве с Р. А. Хэнсоном.

      6

      Перевод В. Потаповой.

      7

      Маленькой ночной серенадой (нем.).

      8

      См. Дэвид Дж. М. Кремер и др., 2005.

      9

      Действительно, у профессионального музыканта произвольное воображение может доминировать в сознательной и даже в подсознательной жизни. Вообще, любой художник работает всегда, даже тогда, когда он на первый взгляд занят чем-то другим. Эта особенность подмечена Недом Роремом во «Взгляде сквозь ночь»: «Я работаю всегда. Я могу сидеть и болтать о Кафке, о клюкве, о софтболе, но в действительности я в это время сосредоточен на пьесе, которую пишу. Сам физический акт записи ноты – это всего лишь механическое последействие».

      10

      Напротив, Вильям Джеймс писал о нашей «чувствительности к музыке»; вероятно, он имел в виду также и нашу предрасположенность к формированию музыкальных образов. Но для Джеймса в этом нет «никакой зоологической пользы», и эта предрасположенность является не более чем «случайной особенностью нервной системы».

      11

      Старшее поколение хорошо помнит мелодию «Любви и брака», звучавшую в рекламе супов «Кэмпбелл» – «Суп и сэндвич». Ван Хейзен был мастером прилипчивых мелодий и написал десятки незабываемых (без иронии) песен, таких как «Высокие надежды», «Только одиночество» и «Летим со мной». Эти песни исполняли такие выдающиеся певцы, как Бинг Кросби, Фрэнк Синатра и другие. Многие произведения Ван Хейзена были использованы в телевизионных заставках и рекламных роликах.

      12

      Робер Журден в книге «Музыка, мозг и экстаз» цитирует дневники Клары Шуман, в которых она писала, что ее муж слышал

      «величественную музыку, а инструменты звучали прекраснее, чем это бывает в жизни». Один из его друзей рассказывал, что Шуман «признавался в том, что подвержен странному феномену… что внутренне он слышит чудесную музыку, законченную и абсолютно совершенную! Откуда-то издали доносятся удары литавр, подчиняющиеся величественной гармонии».

      Шуман, по всей видимости, страдал маниакально-депрессивными или шизо-аффективными расстройствами, а в конце жизни и нейросифилисом. В своей книге «Шуман: музыка и безумие» Петер Оствальд пишет, что в финале болезни галлюцинации, которые композитор иногда использовал для написания своих мелодий, полностью овладели Шуманом, выродившись сначала в «ангельскую», а затем и в «демоническую» музыку. В конечном итоге в мозгу Шумана непрестанно, с невыносимой громкостью начала сутками звучать единственная нота ля.

      13

      Диана Дойч из Калифорнийского университета в Сан-Диего, получавшая много писем от людей с музыкальными галлюцинациями, была поражена тем обстоятельством, что со временем эти галлюцинации съеживаются и сокращаются до очень маленьких фрагментов музыкальных