Мелкинд Виллейн. Гай Юлий Орловский

люда оберегу.

      – Мама! Его зовут Виллейн. Он узник, сбежал из колдовской башни! Нашёл под утёсом, мокрого совсем. Представляешь, что узнали на площади?…

      Я затараторил:

      – Послушайте, я не причиню вреда! Скажете – уйду прямо сейчас, вам могут грозить неприятности. Дайте одёжки побалохонистей да шляпу!

      – Мне дела нет до королевских проблем! – резко ответила женщина. – Тем более колдовских. Вы не похожи ни на преступника, ни на обычного жулика-мелкинда. Оставайтесь на завтрак, там видно будет. Меня зовут Унрулия.

      Я поблагодарил кивком. В доме чисто, но скудно. Одежда Унрулии из явно добротной ткани, не каждый купец позволит, в ушах дорогие жемчужные серьги.

      Караси, запечённые до хрустящей корочки, устроились поверх гречневой каши, исходят паром в глиняном блюде посреди стола. Исчезли быстро.

      – Странно живёте. Не рыбной ловлей, много ли мальчишка принесёт. Мужа, видно, нет.

      – Так уж и видно?… Я дочь купца, отец оставил наследство, у самой голова и руки на месте!

      – Мама умная и шить умеет! Из самого верхнего города наряды заказывают, – вступился мальчуган. – Мама, герольд на рынке…

      – То-то мне ваша, гм, ваше лицо кажется знакомым. Видел, поди, близ дворца.

      – Из-под башни видали? – засмеялась она, обнажив ровные белые зубы. Я набрал воздуха ответить, как по улице пронёсся топот, спустя минут пять в дверь застучали, настойчиво, но как-то слабо. Эритор взглядом спросил разрешения открыть, на пороге старуха, щурится на меня близоруко. Перевела взгляд.

      – Соседка, скорее на площадь! Ой, беда случилась!

      – О чём вы? – спросила хозяйка.

      Бабулька покосилась подозрительно на меня.

      – Слышали набат? Проскакал гонец – все на площадь!

      Эритор, сделав просительное лицо, умчался, обгоняя старушку, мы наедине с неловкой тишиной. Я уставился на оберег, но взгляд притягивает окружение. С трудом разомкнул пересохший рот, спросил учтиво и на нейтральную тему:

      – Эритор весьма крепок. Сколько ему, двенадцать?

      Женщина мелко кивнула, взгляд не находит места, смуглые щёки хорошо скрывают лёгкую бледность. Я продолжил настойчивее:

      – Знаю только один тип людей, не выдающих беглецов. Это такие же преступники!

      – Вы так мало знаете. Мы не преступники. Королевская власть, – Унрулия помедлила, – тот, кто правит от имени короля, нам не указ!

      – Что значит – правит от имени короля, о чём говорите?

      – Когда в последний раз видели Его Величество? Сколько не показывался на люди? – с жаром воскликнула она. – Год, два? Его Величество так же мёртв, как и отец Эритора.

      – Не может быть! Мастер Фитц видится регулярно, да и принц не похож на убитого горем сына. Как подобное могли скрыть, и, главное, зачем?

      «Эта женщина несёт бред. Бедняжка тронулась слегка умом, живя с сыном одна».

      Я посматриваю на оберег, где-то в груди заворочалась жадная жаба, а руки дёргаются забрать.

      Эритор ворвался с таким видом, что мать