Воронка бесконечности. Лана Аллина

сразу видно – гениален! Как это вы не слышали? Быть не может! Да ведь он будет со временем не менее знаменит, чем Поль Гоген!»

      А вот уже все обсуждают творчество величайшего интуитивиста начала века. Выставки Николая Рериха – как свежо, как невероятно!

      Но… Толпа… Слышу возбужденные крики. Вижу разнузданное поведение, отсутствие манер. Наблюдаю за простонародьем на гулянье. Ой! Сейчас точно толкнут, собьют с ног – и даже не заметят… а заметят – так нахамят! Грубые одежды. Плоские шутки. Ругань…

      Эй, ты там, в цилиндре! А хоть в нос?

      Да уж! Как утверждал один недавно умерший философ, на толпу обычно не производят впечатления благородные изречения и возвышенные истины. Маленький простой человек с улицы разбушевался, стал новым героем…

      Век индивидуализма, уважения к человеческой личности уходит медленно и печально. Век толпы вступает в свои права…

      Чево там думать – целься в глаз!

      Даешь Свободу, то есть анархию и произвол!

      Разнузданная толпа. Ох, как это, оказывается, страшно! Неуютно мне здесь что-то…

      На улицах городов выходят из берегов взбудораженные толпы.

      Толпы людские заплескались на площадях – только брызги летят во все стороны, и не успеваешь увернуться. Как много людей – тысячи! Разных и в то же время одинаковых. Возбужденные, разгоряченные, закипевшие лица, расплавленные, стекающие, с широко открытыми орущими ртами, вывернутыми наизнанку до самого нутра, как карманы их штанов; лица, обезображенные спиртным, хамством и непонятной, какой-то низменной, страстью. Они внимают вождям – и все это называется у них теперь «демократия»! Как полыхает пожаром толпа, с какой жадностью внимает она вождям. Как взрывается толпа бомбами одобрения, как строчит из пулемета очередями интереса, восторга!

      Да, вот он, век массовой культуры! Шквал, накипь, пена людская поднимается с самого дна человеческого океана и мелким бисерным бесом бурлит, исходит паром, переливается через края, шипит, хлещет… Этот шквал сбивает с ног, распространяя вокруг себя всеобщее равенство и свободу, затапливает площади, улицы, скверы, дома – все вокруг… Кумир для этих людей – свобода. Безграничная свобода – и опьянены они свободой. Боги, цари, короли, правители, аристократы, пророки, герои, священнослужители – смешались в кучу все. Короны полетели прямо в грязь! Долой короны! Долой тиранов-аристократов! Долой правителей! Долой веру в распятого! Долой самого распятого!

      Анархисты распоясались. По всей Европе они угрожают свободе и достоинству людей. И вот уже убит анархистом, вернувшимся из Америки (куда он эмигрировал), итальянский король-карлик[3]. Мутная волна анархизма нахлынула из Европы и в США. И вот уже смертельно ранен несколькими выстрелами не то польского, не то мадьярского эмигранта-анархиста американский президент МакКинли[4]. Ветеран Гражданской войны умирает спустя несколько дней. Не покушение – убийство.

      Слабеет власть, падает уважение к ней – вот и шалят анархисты.

      Где достоинство

3

Король Умберто I (1878–1900), прозванный в народе карликом – Nano – за маленький рост. Убит в июле 1900 г. анархистом Гаэтано Бреши.

4

Американский президент Уильям Мак-Кинли смертельно ранен анархистом из семьи польских иммигрантов венгерского происхождения Леоном Чолгошем в сентябре 1901 г.