Южнорусское Овчарово. Лора Белоиван

сказала Марина Владимировна, – рассказывать так рассказывать. На «делике» Наиль теперь ездит. Говорит, она у него четвертый год. Документы показывал. Ну и действительно – четвертый. Но это наша «делика», сто процентов. Даже – не смейтесь – наш топор сзади лежит. Он его с собой возит почему-то.

      Мы опять надолго замолчали. Автомобильная часть истории в головах наших не умещалась – бесполезно было даже пытаться осмыслить.

      – А вы вообще-то в курсе, что вашего дома нет на гуглокартах? – спросила вдруг Марина Владимировна.

      – В курсе, – ответили мы. – Не только нашего дома там нету.

      – Ага, – кивнула Марина Владимировна, – всей улицы нет. Интересно, как это может быть? Суханка есть, Пригородная есть, Косой переулок через овраг от вас – на месте, а вашу Суворова – как корова языком.

      Опять помолчали.

      – Вообще, он нормальный такой дед вроде бы, – сказали мы, не очень уверенно возвращая тему к деду Наилю.

      – Нормальный, – согласилась Марина Владимировна, оставив в покое остов камбалы. – Только машины тырит да жрет больно много.

      – Ну, может, болезнь у него какая.

      Марина Владимировна хмыкнула и покачала головой.

      – Вы не поняли, – сказала она. – Вы не поняли.

      Она снова начала крутить в пальцах рыбий хребет.

      – Понимаете, – сказала Марина Владимировна, – столько, сколько он съел тогда за ужином – черт с ней, с «деликой», – даже не знаю, как и сказать-то. В общем, человеку столько не съесть.

      Марина Владимировна положила на стол остаток камбалиного скелета.

      – Нет, – сказала она, – мы с Петечкой ничего, не против. Мы же понимаем, что, если б не Наиль, нам бы конец. Так что черт с ней, с «деликой», ей-богу.

      Она помолчала немного и добавила, уже вставая из-за стола:

      – «Таун-эйс», к тому ж, ненамного хуже. Обивку зашила я, ничего, нормально. И, главное, никакой там в нем воды внутри не было, так что не тонул он ни фига.

      – А где же он был-то?

      – Ай, да кто же его знает, – сказала Марина Владимировна. – Кто же его знает.

      Семь звёзд

      «Какая пошлятина, – думал Жмых, не умея отделаться от одноглазой цыганки, – какая пошлятина».

      – В сорок четыре берегись товарища. – Гадалка смотрела куда-то вбок и виртуозно сминала жмыхову десятку. – Твои корабли попадут в плен, а офицер на белом коне будет предвестником смерти, но причиной станешь ты сам, а до этого много горя испытаешь в короткий срок. Товарищ обманет, жена уйдет, и дом твой вскоре сгорит, а в доме сгоришь и ты. Избежать смерти сможешь, если…

      Если б не гудок электрички, Жмых бы знал, каким образом сможет избежать смерти. Но когда электричка наконец проехала, цыганки на платформе уже не было. Она попросту исчезла. Как и чемодан, только что стоявший у ног Жмыха. «Корабли… – Жмых хотел было сплюнуть на платформу, но в пересохшем рту не оказалось слюны. – Корабли, блядь. Я список кораблей прочел до середины». В украденном чемодане лежал красный филологический диплом. «Почему не в тридцать семь? – подумал Жмых и сам себе