Ледяной ад. Луи Буссенар

отправлен в госпиталь.

      – Что, если этот несчастный – один из агентов, помогавших отцу? – спросила она брата.

      – Возможно! – отвечал тот.

      Тогда молодая девушка порывисто встала и произнесла:

      – Что-то непреодолимое влечет меня… Какое-то предчувствие, которому я должна повиноваться. Жак, дорогой мой мальчик, я еду в Сен-Жермен!

      – А я должен тебя сопровождать?

      – Нет, ты останешься здесь! Ни слова не говори о моем путешествии никому! Ни госпоже Фортен, ни следователю, ни кому бы то ни было другому!

      В течение получасового путешествия в Сен-Жермен Марта наметила себе простой, но оригинальный план действий.

      По прибытии на место она направилась прямо в госпиталь. Молодая девушка хорошо знала, что нельзя иметь свидания с раненым, не назвав даже его имени; да и вообще в больницах существуют свои правила, нарушать которые, не заручившись протекцией, нельзя. Поэтому она спросила у швейцара адрес главного врача и, к счастью, застала его дома.

      После продолжительных переговоров главный врач наконец решился допустить ее к больному, предупредив девушку, что больному пришлось выдержать серьезную операцию.

      – Теперь я вам скажу все, – произнесла девушка, – свое имя, происхождение, события…

      – Не надо, дитя мое! Храните свой секрет – он принадлежит вам одной, а мне необходимо знать его только постольку, чтобы иметь возможность помочь вам!

      Десять минут спустя доктор провел молодую девушку в госпиталь, где в маленькой комнатке лежал раненый, а по дороге вкратце познакомил Марту с ужасной раною полицейского агента, что повлекло за собой трепанацию.

      Удар был нанесен немного повыше уха каким-то тяжелым орудием, кастетом или молотком.

      Погруженный в глубокий обморок, раненый едва перенес операцию трепанации, единственную, способную его спасти.

      Доктор тихо удалился, оставив молодую девушку наедине с раненым.

      Марта подошла к больному, голова которого, вся покрытая бинтами, покоилась на подушке, и дотронулась до его горячей руки, но не решалась заговорить.

      Агент видел это колебание и, понимая, что только очень серьезная причина могла привести в госпиталь эту молодую особу в глубоком трауре, сказал ясным, но тихим, как дыхание, голосом:

      – Что вам угодно, сударыня?

      – Я – Марта Грандье!..

      – А!.. Его дочь… в трауре… и одна… Боже мой!.. Что случилось?

      – Отец умер! В Мезон-Лафите совершено убийство… вы сами сделались жертвою преступления. И в этом обвиняют невинного!.. Сжальтесь и скажите, что знаете. Кто вас ударил?.. чем?.. при каких обстоятельствах?.. постарайтесь вспомнить… о, умоляю вас!

      Больной отвечал своим слабым голосом:

      – Все, что я могу сообщить, сводится к весьма немногому. Я на коне преследовал человека в каштановой ливрее, которому ваш отец вручил письмо. Этот человек только-только вскочил на лошадь, которую держал за повод лесной сторож.

      – Вы не помните, как он выглядел?..

      – Он,