Плохой хороший мент. Вячеслав Денисов

в заявлении, какие вещи пропали в результате тайного хищения ее личного имущества, то бишь кражи, и строила догадки оперативному дежурному, кто мог так безжалостно по отношению к ней поступить, в кабинет к улыбающемуся Веденееву уже заводили пацана в наручниках, которого он, Артур, сегодня ночью задержал, реализуя информацию осведомителя. Сыщик «слотошил» воришку с полной «боевой выкладкой»: отмычки, фомка – за пазухой, золото и норковая шубка – в сумке.

      В тот момент, когда Веденеев беседовал с милой потерпевшей, эта сумка с ее шубкой стояла у него под столом и он незаметно гладил дорогой нежный мех…

      Что поделать, нет заявления – нет кражи. А если нет кражи, как же на него «пойдет» ее раскрытие?

      На следующий день счастливая женщина со слезами радости на глазах благодарила милиционеров за найденные вещи…

      …Артур отпихнул от себя лежащие на столе документы и бросил на них авторучку.

      «Черт, даже стержень закончился – так не хочется работать!»

      Он поднял глаза к запылившейся до невозможности люстре под потолком и задумался, вынашивая план побега из здания районного Управления на пляж.

      В тот момент, когда он мысленно сходил к начальнику розыска и доложил, что есть кое-какая информация и ее нужно проверить, получил разрешение и уже открыл дверь дежурки, которая открывала дорогу на пляж, его остановил совершенно реальный телефонный звонок.

      Решив попробовать еще раз после разговора, Артур снял трубку.

      – Слушаю. – Оперативник откинулся на спинку офисного кресла и одну за другой положил ноги на стол.

      Хриплый, словно треснувший фагот, голос спросил:

      – А Артура Сергеича можно?

      – Нет, Бахарь, меня больше нельзя. Нельзя меня так иметь, как ты поимел меня неделю назад.

      – Сергеич, бля буду, промашка вышла. Я, видно, недослышал у них чего! Они, в натуре, на «сто сорок шестую» хотели идти. Почему не пошли – ума не дам.

      – Ну-ка, хорош базарить!

      Артур разозлился, так как понимал, что каждое их слово сейчас пишется на магнитофонную ленту в небольшой комнате, расположенной на последнем, четвертом этаже Управления. В общем-то, ничего каверзного в этом не было – опер беседовал со своим информатором, но Веденеев терпеть не мог присутствия кого-то третьего, закулисного. Даже если бы он разговаривал с мамой, он все равно перенес бы разговор.

      – Ну-ка, хорош базарить! Где ты сейчас находишься? Далеко или нет?

      – Рядом.

      – Тогда закинь в пасть мятную конфету и поднимайся ко мне.

      – Конфету… На сигареты-то денег нет!

      – Это я понял, когда ты позвонил. Если бы у тебя были деньги, то ты вряд ли бы меня осчастливил своим появлением. Иди, я сейчас позвоню вниз, чтобы тебя пропустили.

      – Иду, иду, Сергеич…

      Пляж, вместе с яркими открытыми купальниками, как мираж, отодвинулся дальше, но не исчез.

      Артуру позвонил вор-рецидивист в прошлом, а ныне – спившийся и опустившийся гражданин по фамилии Бахарев. Раскрыв