восемнадцать плюс. Алексей Кащеев

мне подумалось а после

      мы выпили вина и спали рядом

      и с этих пор живем с тобой вдвоем

      все эти ваши таинства любви

      боюсь не существуют потому что

      их слишком трудоемко объяснять

      шел мелкий снег и превращался в грязь

      мы шли домой я был слегка бухим

      в тот вечер когда ты мне отдалась

      Россия аннексировала Крым

      той ночью был салют и мы с тобою

      лежали рядом

      будто бы салют

      был в нашу честь

      когда кругом стреляют

      конечно холостыми это даже

      влюбленным создает уют

      мы толком и не слышали салют

      с тех пор прошло три года если вкратце

      не знаю точно как любить друг друга

      в стране воюющей от севера до юга

      но видимо почаще целоваться

      и не бояться

      «мой прадед был артиллеристом…»

      Алексею Панову

      мой прадед был артиллеристом

      с крыши ныне снесенной гостиницы

      его расчет сбивал неистово

      самолеты бомбившие столицу

      от прадеда остались игральные карты

      десятки медалей и автографы тогдашних писателей

      теперь я пользуюсь кредитной картой

      одного из банков страны-неприятеля

      мой прадед хотел погибнуть за Родину

      он был характером строг десятка не робкого

      так говорила прабабушка вроде бы

      он умер от рака

      кажется

      левого легкого

      с медалей Сталин щурится взглядом пижона

      когда я лезу в сервант протирать пыль

      как будто не Сталин убил сколько-то там миллионов

      как будто не прадед мой а я победил

      я боюсь смерти не знаю молитвы

      в армию я не пойду упаси боже

      кто сейчас помнит день Куликовской битвы

      все победы забудут

      и эту тоже

      но когда в местах где по его желанию

      стреляла в небо зенитка снарядом советской кройки

      в тех местах где стояло могучее здание

      а теперь леса бесконечной стройки

      в тех местах проходя по грязным ступеням

      я поднимаю голову в небо синее

      потому что мой прадед выжил за это мгновение

      потому что меня назвали его именем

      клиника

      Иванов говорит: «У меня ничего не болит»,

      А вот Петров имеет зеленый вид,

      Только Сидоров просто лежит. Молчит.

      Иванова мы выпишем. Он поедет домой,

      Подарит коньяк, обнимет детей с женой,

      И пойдет работать в свой офис, счастливый такой.

      А вот Петрова мы не выпишем, нет,

      Дадим ему капель каких, чтобы жил сто лет.

      Через неделю домой. Суета сует.

      Только Сидоров нами теперь забыт.

      Перед ним расступаются пробки, солнце горит.

      Посмотри скорее, вон он свободный летит.

      военно-полевая хирургия

      если