Исход. Роман о страхах и желаниях. Олег Маловичко

точно нормально себя чувствуешь? Не чтобы меня успокоить?

      Повторив, что все в порядке, он снял с нее груз ответственности – не надо никуда бежать, беспокоиться, не надо быть сильной. Жив. Глаша ткнулась лбом ему в грудь.

      – Дурак. Ты такой дурак, сто раз говорила: не останавливайся, не помогай никому.

      Он гладил ее по затылку. Какая жизнь хрупкая, думал он. Хрупкая и короткая. Я ее не на то трачу.

      Приехал Сашка Погодин. Красавец и бабник, Глашкин однокурсник. Сначала не принял Крайнева, но с годами подружились.

      Увидев Сергея, Сашка от облегчения выругался матом, попросил прощения у Глаши, опять выругался, веселее, и переспросив, точно ли не нужен, умчался обратно. Его ждали. Сашка был весел, слегка косоглаз и нравился женщинам.

      Наутро вызвали врача. Прописал постель и для сосудов. Сергей позвонил на работу. Отнеслись с пониманием, но сказали, что так не делается. Он, вообще-то, денег должен, и займ ему дали не в надежде на болезни.

      Глаша ушла к себе, в Дом детского творчества, захватив Никиту. Не хотела отдавать его в садик, где дети менялись болезнями, и таскала с собой. Он целый день рисовал.

      От нечего делать Сергей достал с полки винеровскую папку и стал смотреть. Бумаги были с загнутыми углами, пятнами от еды, кругами от донышек кофейных кружек и карандашными пометками. И были фотографии.

      Панорамный снимок сверху вмещал огороженную забором «Зарю», густой лес вокруг, речку, извилистую грунтовку и широкую тропинку в лес. У Сергея как льдом по нутру поскребли. Снимок до деталей совпадал с рисунком Никиты. Его сын рисовал место, которое снилось Сергею, и сейчас он держал фотографию этого места в руках.

      На улицу вышел через неделю. Синяки спали и пожелтели, и Глаша прибивала их кремом, когда Сергей шел на работу. Он поехал к матери в Шолохово и, сидя у ее кровати, держа ее за руку, сказал:

      – Мы, может, уедем, мам. Из Москвы. С Глашей, Никитой.

      Мать не ответила. Она спала после укола невроксана, приоткрыв рот и сопя.

      – Я тебя тоже заберу, мам, – сказал Сергей, не зная, что врет.

      Ему показалось, что ее пальцы дрогнули.

      Тактик

      Девок звали Жанна и Эля – Антон прочел имена на хлопушке. На вид каждой и шестнадцати не дашь, но на самом деле они старше. Хозяин Антона, Зыков, хоть и представлял закон загородкой для скота и считал, что его он не касается, в некоторых вопросах был принципиален. Не работать с несовершеннолетними было одним из его принципов. Останавливали Зыкова причины не морального свойства. За баловство с малолетками прижимали крепко, не спасали друзья ни «там» – Зыков поднимал палец вверх, ни «там» – палец уходил вниз.

      Отопление отключили до того, как ударили неожиданные для мая холода: режиссер попросил прихватить обогреватель. Пришлось заехать на радиорынок, и теперь серый «Индезит», формой схожий с американским небоскребом сороковых, мигал красной лампочкой, стоя на середине единственной комнаты, одна половина которой была отведена под съемочную площадку, вторая – под раздевалку.

      Когда