Байки космического разведчика. Далия Трускиновская

мониторов готовите! Но отличить грузовой отсек от машинного отделения вы можете?! Машинное отделение заведует жизнеобеспечением капсулы, и только. Ну, в нештатных случаях позволяет ее стабилизировать и опустить на поверхность, всякое случается. Курсант Фергюссон, покажите стабилизаторы! Надо же, угадал…

      По случаю цветения лилии Тохтамыш жил на орбитальной, там у него был свой бокс, но соседями оказались косманты. Была такая секта, со строжайшей дисциплиной, для работы в Дальнем космосе – идеальные ребята, наймешь команду космантов – и горя не знаешь, честные, исполнительные. Но они поклонялись космической энергии и эпсилон-лучам, пророкам ее. Поклонялись утром и вечером, причем довольно шумно. Тохтамыш привык, а нам с Гробусом было страшно.

      Понимаете, ребятишки, когда монтировали жилые блоки, не предполагалось, что там будут бить в барабан размером с джакузи.

      В результате повел нас Тохтамыш в свою берлогу. И тут важна такая деталь – как мы входили в блок, косманты видели. Как мы оттуда удирали, как входили в ангар для капсулы, – они не видели, да и вообще никто не видел. Мы такой цели не ставили, оно само получилось.

      В берлоге у Тохтамыша нашлось и чего выпить, и чем закусить. А потом он показывал нам работу камер, установленных на зондах. Мы видели этих самых тауриндянских бабочек так, как будто они прямо на нас летели, щелкая зубастыми клювами. Видели мы и лилию Меркуса, конечно.

      – Вон, вон, глядите, та уже просыпается, – радостно говорил Тохтамыш. – Вон там, подальше, проснулась! Красавицы вы мои!

      Значит, сидим мы перед экранами, любуемся, и тут подает голос силовая установка. Этак вопросительно:

      – Пии-пии?

      – Ты чего это? – спрашивает Тохтамыш.

      – Пии-пии! – орет установка, и всем понятно: ругается.

      – Не иначе, операторы на пульте банкет устроили. Делать-то им сейчас все равно нечего. У них однажды крышка от тюбика горчицы в щель кожуха залетела, вентилятор заклинила, еле вытащили, – говорит Тохтамыш. – Гробус, ты там поближе, нажми зеленую кнопку и прекрати эту истерику. По-по-погоди… Кто-то врубил установку!

      Берлога колыхнулась.

      Тохтамыш врубил связь и высказал все, что думает о пьяных операторах.

      – А ты где? – спросили его голосом, не сказать чтоб избыточно трезвым.

      – В капсуле я!

      – И что?

      – Она ползет к люку!

      – Как – к люку?..

      Связь прервалась. Восстановилась она минуты через две.

      – Тохтамыш, у нас конь!

      – Откуда?!

      – Вот разбираемся! Все блокировано! Все…

      Связь померла, три монитора из четырех погасли.

      Конем, господа курсанты, называли тогда программоид, который внедряется в систему и наводит там свои порядки. Почему конь – не знаю. Троянский? Хм… Н-ну, тут я не знаток, вам виднее.

      Именно этот конь перехватил