Не обещай ничего. Линвуд Баркли

И мать засыпала ее вопросами:

      – О чем ты думаешь? Как все произошло? Каким образом ребенок оказался у тебя? Неужели ты так ничему и не научилась после того, что случилось в моей больнице? Абсолютно ничему?

      – Я…

      – Не могу поверить! Что на тебя нашло? Что ты творишь? Ты украла его в магазине? Выхватила из коляски? – Агнесса зажала ладонью рот. – Скажи, что ты взяла его не здесь. Ты не имеешь к этому отношения?

      Глаза Марлы наполнились слезами.

      – Я не сделала ничего дурного. Мне его дали – принесли к дверям – и попросили за ним присмотреть.

      – Кто? – выкрикнула Агнесса. – Мать? Жена Гейнора?

      – Понятия не имею, кто она такая. Она мне не сказала.

      – Хочешь знать мое мнение, Марла? Ни один человек на свете не поверит твоему рассказу. – И добавила больше себе, чем нам: – Надо придумать что-то получше. – Затем раздраженно посмотрела на меня и спросила: – Полицейские ее допрашивали?

      – Бегло. Видимо, решили сначала разобраться с местом преступления, а нас попросили не уезжать. Детектив уже здесь и группа криминалистов, наверное, тоже.

      – Ты не скажешь никому ни слова. Ни единого слова. – Агнесса помахала пальцем перед лицом дочери. – Поняла? Особенно полицейским. Даже если спросят, когда у тебя день рождения, отвечай, чтобы обращались к твоему адвокату.

      Она порылась в сумке и достала телефон. Пробежалась по контактам, нашла нужный номер и ткнула большим пальцем в кнопку набора.

      – Говорит Агнесса Пикенс. Соедините меня с Натали. Меня не интересует, с клиентом она или нет. Мне надо переговорить с ней сию секунду.

      «Натали Бондурант», – догадался я. Один из светлейших юридических умов нашего города. В прошлом она помогла и мне.

      – Натали, это Агнесса Пикенс. Чем бы ты ни занималась, бросай. У меня проблема. Нет, не в больнице. Объясню, когда приедешь. – Она назвала адрес и прервала разговор, прежде чем адвокат успела что-либо возразить. Затем повернулась ко мне: – Тебя это тоже касается.

      – Что именно?

      – Ни слова полиции. Тебе нечего сказать.

      Первое, что пришло мне в голову, – детское: «Не командуй тут!» Но сказал я другое:

      – Я сам решу, что говорить полиции, Агнесса.

      Ей это не понравилось.

      – Дэвид, – прошептала она, чтобы Марла не услышала, – ты же видишь, что здесь случилось.

      – Мы пока не знаем.

      – Достаточно, чтобы понять, что Марле требуется защита. Что бы она ни натворила, ее вины в том нет. Марла больна и не отвечает за свои действия. Мы все должны о ней заботиться.

      – Разумеется, – согласился я.

      – Она давно не в порядке, но потеря ребенка сильно подействовала на ее психику.

      – Что ты такое говоришь? – спросила ее дочь.

      – Все в порядке, дорогая. Просто разговариваю с Дэвидом.

      – Я буду иметь в виду, что ты сказала, – пообещал я тетке. – Только не думаю, что моя роль обязывает меня молчать в тряпочку, когда полицейские станут задавать вопросы.

      Агнесса покачала головой.

      – Поистине сын своей матери.