Спригган. Артем Тихомиров

шпарят за мной в том же зловещем молчании. Их клыки уже буквально в метре от меня. В любую секунду от моей кормы могут оттяпать приличный кусок – и это станет лишь началом ночного пиршества…

      До дерева, которое я использовал для того, чтобы перебраться сюда, остается метров двадцать, но как будто и не двадцать, а все двести. Мне казалось, что никогда в жизни я не бегал так медленно. Удирал ли Локи от сторожевых псов раньше, спросите вы? И да, и нет. Мне везло, потому что всякий раз удавалось запрыгнуть на крышу, оставляя зверюг ни с чем. Никогда не соревновался в беге с живоглотами на земле, потому, считаю, у меня есть право немножечко растеряться.

      Дерево! Я воззвал к нему в безотчетном порыве. Мы, спригганы, любим деревья, можно сказать, мы плоть от плоти друг друга и вправе рассчитывать на взаимную поддержку. Дети лесов помогали мне и раньше – так случилось и на этот раз.

      Прыгаю. Дерн пружинит, взлетаю в воздух по длинной пологой дуге – и в следующий миг незримая сила придает мне скорости. Дерево откликнулось на мой призыв и протянуло руку помощи. Давай, брат, сказало оно, я здесь, чеши быстрее.

      В общем, невидимая грабля ухватила меня, после чего я врезался в могучий ствол на скорости примерно сорок километров в час.

      Это было почище недавнего выпадения из окна. В коре дерева осталась вмятина от моего тела, мысли разбежались, а заодно и вся предыдущая жизнь промелькнула перед мысленным взором.

      Я не видел, но догадался по звуку, что собакам так же не повезло, как мне. Разогнавшись, они врезались в дерево и, кувыркаясь, отлетели назад. Образовалась визжащая и скулящая куча-мала. Собачьи конечности и головы торчали в разные стороны безо всякой системы.

      Ох! Все это, конечно, хорошо, но как же быть? Разве могу я теперь передвигаться как следует?

      Выяснилось, что могу. Очухавшись на полдороге к верхним ветвям, я сообразил, что карабкаюсь, цепляясь за наросты и трещины коры. Инстинкт не подвел. Спригганы умеют налаживать с деревом что-то вроде магнетической связи, которая позволяет им прилепляться ко всему, что сделано из этого благороднейшего из материалов.

      Прихожу в себя окончательно и, не забывая поблагодарить дерево за любезность, взбираюсь на ветку. Она тянется в сторону каменной стены – наиболее удобная площадка для прыжка наружу.

      Сад и дом напоминают взбудораженный курятник. Бегают с факелами, орут, свистят, чем-то грозно бряцают. Приняли решение звать стражу. Я услышал, как со скрипом отворяются ворота и кто-то блеет, окликая хранителей законности.

      На мою беду, они оказались близко. Наверное, стражу привлекает каким-то образом место преступления. Или мне так не везет. Не знаю.

      Скуззо вопит неподалеку, подзывая своих собачек. Псины скулят, визжат, но почему-то не лают. Должно быть, не позволяют характеристики породы, а может, пытаются сохранить собственное достоинство, неслабо пострадавшее от столкновения с деревом.

      Стражники, судя по тому пафосу, с которым они столпились у ворот, намерены задать мне жару. Если найдут, конечно. Аристократию они защищают