Бассейн с крокодилами. Дарья Донцова

Поскольку мы с тобой старые приятели, формально я не имею права вести следствие. Дело принял Крахмальников. Но, как ты сама понимаешь, я буду помогать ему изо всех сил. Времени у нас месяц. За этот срок я должен разобраться во всем. Странная, однако, штука приключилась с тобой.

      – Веришь мне?

      – Слишком хорошо тебя знаю, поэтому верю. Но больше никто не поверит. Единственный способ избавить тебя от СИЗО и суда – найти настоящего преступника. Но, честно говоря, я пока совершенно не понимаю, кто это сделал, а главное – зачем? Считай, что ты дала подписку о невыезде. Сиди дома, не носись по городу. Кстати, если решишь смыться в Париж от греха подальше, у меня будут очень серьезные неприятности. Поняла?

      Я кивнула.

      – Только детям не рассказывай.

      – Пока не буду, – пообещал Дегтярев и ушел.

      Не успела я закрыть за ним дверь и перевести дух, как из гостиной донесся грохот, звон и Ольгин крик. Я ринулась на шум.

      Посередине комнаты сидела Зайка, сжимая рукой ногу.

      – Что случилось? – испугалась я, разглядывая опрокинутую банку с краской.

      – Упала, – процедила сквозь зубы Ольга. – Ой как больно, кажется, ногу сломала!

      Я кинулась к телефону вызывать «Скорую помощь». Машина почему-то пришла сразу. Защитного цвета «рафик» замер у ворот. Из пахнущего бензином салона выбрался молодой щупленький доктор с железным ящиком в руках.

      – Где больной? – осведомился он суровым голосом, всем своим видом показывая, что шутить не намерен.

      Я повела эскулапа в дом. Ольга продолжала сидеть на застеленном картоном полу. Доктор кинул взгляд на ногу и вынес вердикт:

      – На перелом не слишком похоже, но рентген сделать надо, возможна микротрещина. Только травмопункт обслуживает исключительно с московской пропиской.

      – Ложкино относится к столице, – успокоила я паренька, – мы живем тут постоянно, и полис на руках.

      – Совершенно не сомневаюсь, что вы москвичка, – отрезал доктор, – а вот малярша откуда: Молдавия, Украина?

      – Это моя невестка, – быстренько прояснила я ситуацию.

      У врача на лице промелькнуло что-то напоминающее жалость, но он удержался и ничего не сказал о жадных, богатых свекровях, заставляющих безропотных невесток делать ремонт собственными руками.

      Кое-как мы влезли в «рафик». Внутри парадоксальным образом было одновременно холодно и душно. Зайка затряслась. Я подумала, что она замерзла, и накинула ей поверх шубки застиранное байковое одеяльце, валявшееся на носилках. Но Ольга скинула его и, корчась от смеха, ткнула пальцем в большой лист, прикрепленный на дверце микроавтобуса. «Список оборудования «Скорой помощи»: одна подушка, одно одеяло, носилки, два запасных колеса, огнетушитель».

      – Зачем это тут? – удивилась я, разглядывая грязные внутренности автобусика без каких-либо признаков медицинской аппаратуры.

      – Наверное, чтобы больные не уперли, – веселилась Зайка. – Интересно, а как они оказывают помощь при инфаркте или инсульте?

      – Небось кладут на носилки, а сверху наваливают подушку, чтобы несчастный поскорее отключился, – ляпнула