Неумелый приворот. Эвелина Андерсон

вместе слушать.

      Тут показалась еще одна голова.

      – Егор! Ну, ты чё там?

      – Отвали, Горына, я с девушкой беседую!

      В комнату шагнул смешной вихрастый и плечистый парень.

      – Я Пашка, а это – вихрастый указал на внезапно материализовавшегося рядом веснушчатого голубоглазого брюнета – это Дрон, ну тобишь Андрей. Мы вообще за Егором.

      Парни устроили такой галдеж, что я невольно начала раздражаться и попросила их подождать в коридоре. Егор посмотрел на меня, хитро улыбнулся и сказал:

      – Только если ты составишь нам компанию.

      И я согласилась. С его друзьями, этими смешными мальчишками, мне стало как-то проще, легче дышать рядом с Егором. Весь день ребята меня развлекали – мы поиграли в теннис, в карты, Егор с Андреем наперебой бренчали на гитаре и научили меня паре аккордов из гранджерской группы «Nirvana».

      Вечером, ужиная с мамой жареной картошкой, я рассказывала о новых знакомых, стараясь как можно меньше заострять внимание на том, ради кого я сюда приехала.

      – И как тебе Кри-Кри?

      – Кто?

      – Егора так прозвали девчонки за внешнее сходство с героем из какого-то сериала.

      – Ничего, обычный… – конечно, я хитрила, боясь пока признаться даже самой себе в этих неожиданных чувствах.

      – А Павел с Андреем?

      – Прикольные, такие веселые! Я с них уржалась, особенно Андрюха – такой хохмач, просто умора! – об этих двоих я говорила с легкостью. – Мам, а почему у Пашки такое прозвище?

      – Ходит легенда, – мама сделала страшные глаза, и я прыснула со смеху, – что однажды он курил за школой и дым пошел у него из ноздрей и ушей. С тех пор и приклеилась к нему кличка «Горыныч».

      – Забавно. Он не рассказывал, хотя, я ж и не спрашивала.

      Мама вдруг взглянула на меня и в ее глазах заплясали озорные огоньки.

      – Слушай, Ксюша, а давай вечером сходим погулять, после отбоя? Ведь сегодня Новый год по старому календарю.

      – Давай. Это будет здорово!

      Перед сном я решила пожелать ребятам спокойной ночи. Их седьмая палата была единственной в этом крыле. Скользнув неслышной тенью в мальчишескую комнату, я шепотом произнесла в темноту:

      – Мальчики, я пришла пожелать вам доброй ночи и сладких снов.

      С кровати возле двери раздался смешливый голос, похоже, Пашин:

      – А поцеловать? Мама всегда меня целует перед сном.

      Не знаю, что мной двигало – обычный азарт или возможность столь интимного жеста по отношению к Егору, но согласие было мгновенным. Мягкий свет коридорных ламп тонкой полоской пробивался в дверную щель, золотой нитью разрезая пространство на две части ровно по центру; за окном лежала густая темнота, не позволяя различить даже силуэты обитателей палаты. Я сделала шаг в сторону голоса, наклонилась и чмокнула теплую щеку. Со всех сторон послышался шум:

      – И меня!

      – И меня на ночь!

      – И я не усну без поцелуя!

      Я шла от кровати к кровати, легко чмокая подставленные мальчишеские