След на стекле. Линвуд Баркли

помню. Просто записываю.

      – Где она сейчас?

      – Думаю, упала под кровать. А может, застряла между матрацем и стеной.

      – Подвинься, и я ее найду.

      – Ничего, – отвечает он. – Сам справлюсь.

      – Лучше найди ее скорее, пока не забыл, что хочешь записать, – говорит женщина, решив оставить эту тему. По крайней мере сейчас. Ей пора идти.

      Когда же она поворачивается к двери, мужчина останавливает ее:

      – Подожди.

      Она замирает и спрашивает:

      – Что такое?

      – Мальчик, – произносит он. – Что происходит с мальчиком?

      Мгновение она в замешательстве гадает, кого он имеет в виду: своего пасынка или того, кто причинил им в последнее время столько неприятностей? И выбирает ответ, общий для обоих возможных вариантов вопроса:

      – Все под контролем. Мы делаем то, что в наших силах, чтобы разобраться с этим.

      – Может, – говорит мужчина с легким оттенком надежды, – все случившееся даже к лучшему. То есть возможны перемены в положении дел. – Он улыбается, снова показывая свои серые зубы. – Мне бы перемены не повредили.

      – Нет, – резко возражает она. – Никаких перемен это не сулит.

      Глава 10

      Я думаю о Скотте постоянно. Чем бы я ни занимался, нечто похожее на низкочастотный гул неизменно звучит где-то в уголке моего сознания.

      Я вспоминаю, каким он был, что мы с ним делали вместе. Моменты. Мысленные фотоснимки. Некоторые воспоминания оказывались приятными, другие – не очень. А какие-то становились своеобразными вехами, отмечавшими наш путь.

      Когда Скотту было восемь лет, из школы позвонили и сообщили, что он подрался с другим мальчиком. Донна не смогла отпроситься с работы, а у меня как раз выдался перерыв между заданиями, и туда отправился я. Сын сидел на скамье в приемной директора, устремив взгляд вниз, причем его ноги в кроссовках едва достигали пола, и он ими болтал.

      – Привет! – сказал я, и он поднял глаза. Они покраснели, но Скотт уже больше не плакал. Я сел рядом, наши бедра соприкоснулись, и он склонился ко мне. Положив голову на мою грудь, сын произнес:

      – Я думал, что поступаю правильно.

      – Начни-ка с самого начала.

      – Микки Фарнсуорт бросил камень в проезжавшую машину, а я рассказал об этом учительнице. Она была занята, а потом и вовсе обо всем забыла. На перемене Микки обозвал меня ябедой и начал бить, так у нас завязалась драка, и теперь у обоих проблемы.

      – Где сейчас Микки? – поинтересовался я.

      – За ним заехала мама и забрала его с собой. Она тоже обозвала меня ябедой.

      Вот это уже по-настоящему меня возмутило, но пришлось унять свои чувства. Вся штука в том, что у Скотта к тому времени уже сложилась определенная репутация. И приклеилось клеймо стукача. А ему просто не нравилось видеть, как другим сходят с рук дурные поступки. Вот только восстановление справедливости зачастую оборачивалось против него самого.

      Добро пожаловать в наш мир, мой мальчик.

      – Ведь нельзя кидать камни в машины, верно? –