Страсти в неоримской Ойкумене – 2. Истерическая фантазия. Михаил Огарев

поделился он своим мнением. – У него выдался трудный денек: облава, задержание, очные ставки… К тому же ему как старшему предстоит отписываться по поводу инцидента в номерах – сотрудника ведь порезали! А тут еще я с новыми заморочками…

      – Такая у них работа! – блеснул оригинальной мыслью очаёванный мною философ. – Опера обязаны расследовать каждое поступившее заявление!

      – Секст и провел быстрое следствие, причем лично возглавил патруль. С факелами прошелся по всей «гаражной» трассе – от Грабциевой дороги и почти до стен Учреждения. И не обнаружил ничего. Ни отпетых нарушителей общественного порядка, ни пролитой кровушки, ни орудий и предметов, приспособленных для нанесения травм и увечий.

      – Ну и новость! – опешила я. – Ты не шутишь?

      – Не расположен. А теперь прикинь: поднятый по ложной тревоге, умученный Манилий является сюда не в лучшем душевном состоянии и находит нас крепко поддатыми. Плюс твоя разудалая выходка и вызванные ей скверные ассоциации… Да я еле-еле его убедил, что слишком воспитан для подобных идиотских розыгрышей! Впервые моему слову не сразу поверили!

      – Постойте, уважаемый Корнелий! – нахмурился Тимоний. – Неужели вы хотите сказать, что полицейские топали мимо гаражей по ровной целине?

      – Напротив! – покачал головою Лео. – Утрамбовали там на совесть – снег, который предварительно кто-то натаскал. И которым тщательно присыпали все подозрительные места. Вытоптали землю не хуже стада мавританских слонов!

      Воцарилось продолжительное молчание, нарушаемое лишь противным скрипением философской бороды – ее мучительно продирали пальцами. Немного протрезвев, я попробовала проанализировать услышанное и заподозрила, что…

      – А Секст больше ничего не сообщил?

      – Я представил точный его отчет, – немедленно ответил Леонтиск. – Пересказанный своими словами, естественно.

      Я радушно покивала челочкой, ибо в последнем не сомневалась. А вот в точность не поверила.

      Чёрные фигуры: Шёпот Цирцеи

      1

      При приеме вечерней смены нас огорошили известием, что Сергий Шлеппий Центаврус собирается увольняться.

      Грациэлла была растерянна, но старалась держаться независимо.

      – И где он исхитрится найти работенку, на которой дозволяется почти свободно пьянствовать? – вызывающе поинтересовалась она. – В наше-то суровое времечко!

      – Ты забыла о его недавнем идейном пе-ре-рож-де-ни-и… – практически побуквенно напомнил я не без сарказма. Это почувствовали и оживленно подхватили:

      – Как же, как же! Изменить вульгарное «поправился» на пристойное «причастился» – что за шикарный поворот в сознании! Использовать религию в качестве инструмента для регулирования употребления алкоголя? Фи и фу!

      – И это только начало морального краха человечества. Постепенно вера в Идеалы сменится верой в Идеальную Личность, ну а дальше