Страсти в неоримской Ойкумене – 2. Истерическая фантазия. Михаил Огарев

проходя мимо, уважительно поклонилась. Луний, помедлив, снял наградной серебряный шлем и ответил тем же. Алые перья в свете полной луны на мгновение окрасились в пурпурные и розовые оттенки.

      – Знаешь, Лео, иногда мне кажется, что именно так и нужно жить, – прошептала я, когда сгорбленная фигура ветерана осталась позади. – Делать свое любимое дело до упора, до самого конца. А если нет возможности, то всё равно оставаться поблизости. И ждать вестника от Харона, не отходя от привычного сторожевого поста…

      – Он сильно сдал за последние месяцы, – так же негромко ответил Леонтиск. – Раньше семи вечера никогда не уходит да и то после смены караула. Последнего в его жизни. И всегда в парадном мундире. Заметила, какой пышный султан он носит? Такой втыкали в шлем лишь перед боем… Разговаривает мало и, главным образом, о временах противостояния Мария – Суллы. По-моему, для него истинно римская эпоха тогда и закончилась. А то, что началось потом, после Гая Юлия Цезаря, – один бесконечный балаган на фоне величавых построек ионических и коринфских ордеров. Сенаторы в роли шутов, скоты в роли императоров… Кто только на трон не залезал – солдаты, мещане, вольноотпущенники, рабы! Стоит ли теперь удивляться тому, что над нами глумливо потешаются все, кому не лень? От мала до велика, от Кавказского столпа и до Геркулесовых столбов!

      – Согласна-а-аа… – тягостно протянула я и утешающе взяла Лео под руку. – Но ты так и не рассеял мои сомнения. Кто же всё-таки нравственно выше: Максимий или, например, Диоклетиан?

      – Нашла, кого припомнить! От власти нужно уходить в смерть, а не в огородничество. Уж лучше истерически прокричать: «О, какой великий актер погибает!», нежели промямлить ничтожное: «А посмотрите, что за капустку я вырастил…»

      – Тем не менее, обе фразы остались в истории. И неизвестно еще, которую чаще вспоминают.

      – Известно. Вторую. Заветная мечта всякой посредственности: всласть повластвовал, покуролесил, и на покой. На правительственную виллу в Байях. А добровольно вставать под меч ой как не хочется! Кому нужен такой финал?

      Я дальновидного Диоклетиана уважала да и чисто по-женски была против, но промолчала.

      Мы миновали ворота, на которые было жалко смотреть. Створка всего одна, а полностью озаборить успели лишь западную сторону. На восточной зияла дыра локтей в сто, никем не охраняемая – пост внешнего сторожа давно упразднили. Спешно демилитаризовываясь, разваливали всё, что могли, ожидая со дня на день прибытия оборотистых германских хозяев. Разве что плакат не повесили: «Продаемся со всеми потрохами!» Германцы прибыли, подарки взяли, пивка за свое здоровье выпили, но от покупки отчего-то воздержались. И с обещанными инвестициями не спешили. В будущее совместное предприятие «Амазонки и Валькирии». Впрочем, высшее начальство Учреждения на трудности жизни явно не сетует.

      Зима стояла в этом году просто на загляденье: прочный,