Народы и личности в истории. Том 3. Владимир Борисович Миронов

вернее, денежное предложение; может быть, не следовало этого делать… Однако постановка «Пер Гюнта» в Кристиании, между прочим, именно теперь может сделать доброе дело, ведь здесь материализм идет все дальше, стремясь задушить все, что есть святого и высокого для нас; я считаю, что должно появиться зеркало, где отразился бы весь нынешний эгоизм, и таким зеркалом будет «Пер Гюнт», так что возвращайся домой и строй свое здание. Люди должны увидеть собственное убожество прежде, чем ты уже будешь командовать парадом». Григ дает нам зеркало, мы же чаще предпочитаем жить в своего рода Зазеркалье.

      Фотография, подаренная Э. Григом П.И.Чайковскому (1888)

      Григ – талантливый воспитатель, средствами выражения которого были не слова, а звуки… Это, пожалуй, самый загадочный музыкальный мистик рубежа столетий, чьи идеи не раскрыты современниками. Впечатляет грустная лирика песен Сольвейг из оперы «Пер Гюнт». Отзвуки этого влияния слышны и в словах русского поэта А. Блока, который, восхищенный пением Сольвейг, скажет: «Голос твой – он звончей песен старой сосны! // Сольвейг! Песня зеленой весны!» Пока звучит его музыка, есть еще надежда, что мир прекрасной и высокой духовной культуры восторжествует. Не случайно герб рода Григов в Норвегии некогда украшала надпись «At spes – infracta» («Но надежда несокрушима»). Вспоминая Ибсена и Грига, повторим и строки норвежского национального гимна: «Да, мы любим эту землю».[26] Григ – это «сама Норвегия; ее душа, ее во многом не разгаданная загадка…». Кажется, она слетает к нам с остроконечных елей, словно огоньки Св. Эльфа с матч попавших в бурю судов. Мелодия доносит в проникновенной тишине одиночество гения. Мысль соприкасается с водами норвежских фиордов… Немцы говорят: «Zu erfinden, zu erschliessen, Bleibe, Kunstler, oft allein!» («Чтобы изобретать, открывать, оставайся почаще, художник, один!»). Григ любил творить в одиночестве на берегу фиорда, сумев завоевать умы и сердца всей Норвегии.

      В ряду знатных норвежцев стоит и имя писателя Кнута Гамсуна (1859–1952). Его жизнь складывалась более тяжело и трудно, нежели у двух упомянутых светил. Творения его отмечены глубоким психологизмом. В письме к жене он говорил, что Достоевский – единственный художник, у которого он кое-чему научился. Горечь писателя объяснима: соотечественники не протянули ему руку помощи. Гамсун впал в хроническую нищету. Дважды эмигрировал в Америку (работал батраком, конторщиком, приказчиком, кондуктором). Лишь роман «Голод» (1900) – ирония судьбы – принес ему кусок хлеба и мировую славу. Впоследствии его оценят в Германии (хотя он и приветствовал приход фашизма). Некоторые стороны образования затронуты им в «Последней главе», где выведена фигура ректора Оливера, «крупного ученого», разглагольствующего о просвещении народа, а на деле «набивающего мозги своих учеников мертвой книжностью».[27]

      Насколько близка эта земля России? Как все северные люди, они неторопливы и мудры. И в этой неторопливости и основательности, упорстве и мужестве они напоминают

26

Григ Э. Избранные статьи и письма. М., 1966. С. 6, 8, 187, 301, 306, 323.

27

Гамсун К. Собрание сочинений. Т. 1. М., 1991. С. 7.