Бездна. Спаситель. Книга 3. Максим Александрович Глухманюк

зеленым полям, по которым табунами носились парнокопытные.

      – Снова невменяемая смена ландшафта и климата, – сказал Антон, указав пальцем на тонкую переходную полосу между солью и травой. Полоса была меньше метра шириной.

      Солнце уже клонилось к закату. Из-за холмов на горизонте выплывали тяжелые грозовые тучи. Парни разглядывали пышные зеленые луга вокруг. Луга пахли жизнью. Прохладный влажный воздух ласкал лицо, земля была укрыта толстым упругим ковром пышкой зелени, над травой мелькали кузнечики.

      Братья решили передохнуть несколько минут. Развалились на траве. После многочасового пути по пустыне у парней болели босые ноги. Волосы и одежда стали седыми от покрывшей их соли. Вода в кокосовых сосудах закончилась.

      Парни лежали на траве, раскинув руки и ноги в стороны. Прикрыли глаза.

      – Как здесь хорошо, – сказал Антон.

      – Да, прямо как у бабушки в деревне, – поддержал Алексей.

      * * *

      У Антона завибрировал «помощник». Парень лениво покопался рукой в кармане засоленной одежды, вытаскивая устройство из складок ткани. От налипшей соли ткань была жесткой, как наждачная бумага, и до крови оцарапала руку.

      Антон посмотрел на дисплей устройства, и его словно ударило током.

      «Входящий. Мама» – отобразилось на экране.

      Парень медленно поднялся с травы, по телу растекалась вязкая сонная усталость.

      Осмотрелся по сторонам.

      – Леха? Леха! – крикнул он.

      Старшего брата нигде не было видно.

      Тучи заволокли все небо – оно сделалось совсем черным.

      Помощник продолжал вибрировать все неистовее, словно собираясь взорваться. Антон нажал «Ответить» и поднес устройство к уху.

      – Ало… – сказал Антон.

      Из динамика доносилось лишь вялое шипение и потрескивание, смесь расстроенного радио и очень старой виниловой пластинки.

      Внезапно, в динамике раздался женский крик, полный отчаяния и ужаса. Голос был знакомым.

      – Мама! – испуганно крикнул Антон. – Ты меня слышишь? Я тут! Ало! Ало!

      Крик то обрывался, то вновь становился четким и громким.

      Ослепительно сверкнула молния, через секунду воздух сотряс оглушительный раскат грома. Как из ведра хлынул дождь.

      – Ало! Мама! Ты меня слышишь? – кричал в устройство Антон.

      Крики из динамика оборвались, уступив место неприятному металлическому скрежету. К скрежету добавился гул гигантской расстроенной дьявольской струны. Этот гул душил, вызывал тошноту и головокружение.

      Эхо из преисподней. Звук оборвавшейся жизни.

      И звук становился громче. Казалось, что он заполнил мир вокруг.

      Так и было.

      Теперь ужасный шум звучал не из динамика, он звучал отовсюду. Становился невыносимым, словно рев реактивного самолета. Откуда-то издалека, словно из воспоминаний, доносился собачий лай.

      Раздирающий внутренности рев оборвался, как биение сердца старика.

      Все звуки стихли, даже шум дождя и грохот атмосферных разрядов. Даже звук биения сердца.

      Сознание заволокло хлюпанье