Перемены неизбежны. Эрика Легранж

карета таки есть, Пенелопа повеселела, но вот то, что она занята – не обрадовало барышню. Услужливая хозяйка, убеждения которой основывались на обходительности с клиентами, ради благополучия семейного дела, приказала слуге подать чай с угощеньем для ожидающей гостьи, дабы скрасить тянущиеся часы томленья в четырех стенах. Впрочем, предложение перекусить сэндвичами и нарезанной бараниной, запивая чаем, пришлось утомленной путнице по душе, ведь она так паршиво позавтракала, да и была в неведенье относительно своего ночлега. Впечатление о Летмонде она составила уж очень поверхностное – пока что ее поразил местный говор жителей. Видимо, проживали здесь в основном люди низших классов и торговцы, которые не отличались ни манерами, ни учтивостью. Но возможно, это ее впечатление было основано на наблюдении за шестью господами, толпившимися в холле. Едва она допила чай, кэб был к ее услугам. Ее вещи уже заложили, и она готова была немедленно пуститься в дорогу.

      Целый час по плохим дорогам показался путешествием отнюдь не из приятных. Кучер не торопил лошадь и практически ехал шагом. Пенелопа всматривалась в окружающий пейзаж: плохо освещенные узенькие улочки; старые почерневшие дома; множество слоняющихся нищих и пьяниц; доносящийся отовсюду громкий крик и уличная брань; вдобавок – сырость, вонь и пронизывающий северный ветер.  Девушка сравнивала те красивые улочки, где они обычно бывали с матерью, тех элегантно одетых дам и джентльменов, грациозно приветствующих друг друга. Права была миссис Нейли, которая утверждала, что в эту дыру она бы ни при каких условиях не отправила  даже свою камеристку. А вот миссис Эсмондхэйл считала, что это послужит ее старшей дочери еще каким уроком.

      “И что такого я сделала – несправедливо пострадала от непутевого женишка Джулии?”, – подумала про себя девушка, пряча в муфту замершие руки.

      Ноул-Парк стрит – небольшая улочка, примыкающая к жалкому подобию городского парка, оказалась такой же грязной и неприветливой, как и те, что они проезжали. Группа изрядно опьяневших мужчин медленно выползала из местного паба и всячески перебранивалась между собой, тут же полноватая женщина, высунувшись из оконного проема, громко ругалась с одним из них, по-видимому, то был ее муж.  Пенелопа заплатила кучеру и отпустила экипаж. Она еще раз взглянула на клочок бумаги с адресом и номером дома. Да – действительно – пятьдесят шесть.

      Она подошла к двери и нервно постучалась, боясь, чтоб ее не настигла плохая компания. Старая служанка открыла дверь и, натягивая очки, осведомилась – кто эта путница и что ей надобно от доктора?

      – Меня зовут Пенелопа Эсмондхэйл. Я приехала из Фортенхолла, это в …ширском графстве. Вот записка от миссис Нейли, которую она передала доктору.

      Служанка впустила Пенелопу в небольшую комнатушку, вероятно, служившую приемной для посетителей или больных. Это была совсем маленькая, плохо обставленная  комната, оклеенная  немодными обоями, со скрипящим полом. Деревянный стол, несколько стульев, а также кушетка и шкаф с медицинским инструментом. Узенькое окно служило освещением днем, а ночью свет исходил от топившегося камина.