Драгоценности. Даниэла Стил

отец отправился встретиться с адвокатами, ей было не легче. Мать решила остаться с ней на несколько дней в Саутгемптоне, но Сара сама категорически не желала возвращаться в Нью-Йорк: ей хотелось спрятаться здесь навеки, а больше всего страшила перспектива увидеться с Фредди. Сара согласилась на развод, как предложил отец, но боялась всех тех неприятных моментов, которые, как она считала, будут сопряжены с бракоразводным процессом. Сара читала о разводах в газетах, и это было чем-то запутанным, ужасно неловким и неприятным. Она решила, что Фредди придет в ярость, и была ошеломлена, когда в понедельник после обеда, переговорив с поверенным ее отца, Фредди сам позвонил ей.

      – Все в порядке, Сара. Я думаю, все к лучшему. Для нас обоих. Мы просто не были готовы.

      Мы? Сара не верила, что он так сказал. Фредди никогда не винил себя, он просто был счастлив освободиться от нее и той ответственности, которую он не собирался на себя взваливать, типа рождения ребенка.

      – Ты не сердишься? – Сара была удивлена и обижена.

      – Нисколько, детка.

      Повисло долгое молчание.

      – Ты рад?

      Снова пауза.

      – Нравится тебе задавать такие вопросы, да, Сара? Какая разница, что я чувствую? Мы допустили ошибку, твой отец помогает все уладить. Он молодец, и думаю, мы поступаем правильно. Прости, если я доставил тебе какие-то неприятности.

      Ага, вроде испорченных выходных или пропавшего вечера. Да он понятия не имел, как она прожила этот год. Никто не знал. Фредди просто радовался, что выпутался из брачных уз, и это стало очевидно в ходе беседы.

      – Что будешь делать?

      Сама она пока не знала ответа на этот вопрос. Слишком все в новинку, слишком сбивало с толку. Сара понимала лишь, что не хочет возвращаться в Нью-Йорк. Не хочет никого видеть, объяснять, почему разрушился ее брак с Фредди ван Дирингом.

      – Думаю съездить в Палм-Спригс на пару месяцев. Или в Европу на лето. – Он смаковал планы.

      – Звучит неплохо.

      Они говорили, словно чужие, и от этого Саре стало еще грустнее. Они никогда не знали друг друга, их отношения – игра, в которой она проиграла. Нет, они оба проиграли. Только вот Фредди, похоже, все равно.

      – Береги себя, – сказал он, словно прощался со старым приятелем или однокашником, причем ненадолго, а не навсегда.

      – Спасибо. – Сара сидела, уставившись на телефон, пока держала трубку и слушала Фредди.

      – Все, мне пора, Сара.

      Она молча кивнула.

      – Сара?

      – Да… прости… спасибо, что позвонил.

      Спасибо за ужасный год, мистер ван Диринг. Спасибо, что ты разбил мое сердце… Ей хотелось спросить, любил ли он ее когда-нибудь, но она не осмелилась, тем более ответ, кажется, и так знала. Очевидно, что нет. Фредди никого не любил, даже себя, и уж точно – не Сару.

      Ее мать наблюдала, как дочь страдала весь июль, потом август и сентябрь. Единственное, что как-то отвлекло Сару в июле, – исчезновение Амелии Эрхарт[7], а через несколько дней – вторжение японцев в Китай. Однако большую часть времени Сара предавалась мыслям

7

Амелия Мэри Эрхарт (1897–1937) – известная американская писательница и пионер авиации, в 1937 году при попытке совершить кругосветный полет пропала без вести в центральной части Тихого океана.