Рианон. Натали Якобсон

что в нем проступают очертание лица. Дымок клубился то там, то здесь, заставляя ее без конца оборачиваться, чтобы не выпустить его из поля зрения.

      Когда она обернулась за ним в очередной раз, то взгляд ее наткнулся на зеркало. Она изумленно застыла. Дама, отражение которой она могла увидеть в полный рост напротив себя, была одета куда богаче и элегантнее, чем та принцесса, какую она помнила. Бирюзовое платье с тугим корсажем выгодно обтягивало ее фигуру, струилось от тонкой талии облаками переливающейся парчи и, казалось, не кончалось вообще, потому что лежащей на полу шлейф тянулся бесконечно.

      – Сделать его чуть короче? – участливо спросил все тот же голос. И с чего это некто о ней так печется. Рианон обернулась, чтобы внимательнее рассмотреть и шлейф сам скользящий по полу показался ей живой змейкой.

      А потом она заметила в стенах еще несколько зеркал и была поражена, но совсем не потому, что они в совершенстве копировали и множили ее отражение. Привлекало внимание другое. Зеркала были великолепными, но не ровными, в амальгаму и рамы будто врос гранит, камешки неровно смыкались по краям то там, то здесь и казались неотъемлемой частью этих странных сияющих зеркал. Ведь не выросли же они прямо из стен? Но тогда почему они даже не висят вплотную к стенам, а будто произрастают из них, подобно грибку или другим паразитирующим наростам. И их становится все больше и больше, в какую сторону ни посмотри. Из-за такого количества углублений с зеркалами зала казалась уже не овальной, а многоугольной.

      – Прекрасно выглядите, ваше высочество, – заметил все тот же бестелый голос, и Рианон заметила, что в ее распущенных волосах уже сверкает диадема и длинные пряди собираются в изысканную прическу, будто кто-то невидимый укладывает их и закалывает на макушке крошечными бриллиантами.

      – Великолепно, – продолжал восторгаться голос, – клянусь, вы самая прекрасная леди из всех, что могли оказаться здесь, и не подоспей мы вовремя, такую очаровательную голову могли бы срубить.

      – Что? – она произнесла вопрос одними губами, но серебристый дымок над ней заколыхался, принял неясные очертания, свился тонким колечком вокруг ее головы и снова распался на мириады сверкающих брызг. И все равно даже если на миг он раздваивался или исчезал, то выглядел, как одно живое существо.

      – Я ведь тебя узнала, – заметила она в сторону роящихся серебристых пылинок, из которых состоял дымок. Пусть форма теперь была и не та, но голос ее недавнего провожатого откликнулся на ее реплику густым как дым смехом.

      – Лучше присмотрись к себе, – посоветовал он.

      Она так и сделала, с удовольствием отметив, что нынешний наряд нравится ей гораздо больше, чем все то, что она носила при дворе и совсем не потому, что он был роскошнее, парча, как будто нежно согревала кожу, при этом совсем не возбуждая огненную лавину в ее венах. Наоборот ткань будто притушила ее внутренний огонь. Было так приятно ощущать текстуру драгоценной материи. И цвет как раз был ее любимый голубой.