За северным ветром. Анатолий Ехалов

ты уже тут? – спросил Дрыгин Ардабьева.

      – Пятнадцать лет, Анатолий Семенович!

      – Ну? -удивился Дрыгин. – Вроде недавно и направляли? – Так у нас здесь, на востоке, в условиях бездорожья год за три считается!

      Дрыгин захохотал так, что пришлось останавливать машину. Он вышел, и долго еще его большое могучее тело сотрясалось от хохота: – Вот дают! У нас на фронте год за два шел, а у них – год за три!

      Да, многое переменится в сельском хозяйстве Вологодчины. Будут строиться быстрыми темпами внутрихозяйственные дороги, и мелиорация придет на поля, сделав их доступными в самую непогоду, и новые технологии в заготовке сена, сенажа, силоса дадут возможность, невзирая на дожди, обеспечивать скотину полноценными кормами…

      …В тот приезд в Никольск вечером было совещание с руководителями близ лежащих районов. Потом было небогатое застолье, в котором языки подразвязались.

      Неожиданно Сазонов поднялся за столом и стал рассказывать, что и его заслуги в борьбе со стихией немалые. Что он вовремя завез в район десять тысяч тонн муки. Тут прорвало Ардабьева:

      – Да чем Вы похваляетесь! Я месяц у вас выбивал эту муку. И я не знаю, чем бы все кончилось, не прояви мы такой настойчивости!

      Сазонов растерянно замолчал. Ардабьева вовсю уже дергали за полы товарищи, шептали в страхе: «Остановись, на кого бочки катишь? Это же лучший друг Дрыгина!». И тут в тишине раздался голос Анатолия Семеновича:

      – А ты, Сазонов, ему больше муки не давай!

      Разошлись тихо. Дрыгин с Сазоновым ночевали в райкоме. Ардабьев всю ночь не спал, переживал за свою резкость. Видел, что и в комнате у Дрыгина почти не гас огонь. Чуть свет пришел в райком и застал у себя в приемной плачущего Сазонова. Поверженный вид немолодого всесильного чиновника потряс Ардабьева. Он бросился к нему, пытаясь хоть чем-то поддержать, но Сазонов остановил его:

      – Оставь, Виктор, я сам виноват. Мы не спали почти всю ночь. Он вломил мне под первое число!

      Утром они улетали в Вологду. Дрыгин был хмур и неразговорчив. Сели в самолет. Настроение у провожающих тоже было не на высоте. Самолет уже выруливал на взлетную полосу, как вдруг остановился. Откинулся трап и… на поле вышел Дрыгин. Он подошел к Ардабьеву и крепко пожал руку:

      – Держись, секретарь! Держись!

      Дрыгин улетел. Но Ардабьеву казалось, что вместе с самолетом в небо взмыла и его душа.

      Не бахваль!

      …Однажды Дрыгин пригласил на катер во время отдыха на Сухоне местного председателя колхоза, начальника управления сельского хозяйства и первого секретаря. Увидев у гостей в руках бутылки с коньяком, велел спрятать: «Сегодня вы у меня в гостях…»

      Выпили по одной, похлебали ухи, заговорили о сенокосе. Выпили по второй, – к уборке перешли. После третьей на животноводство переключились… Хорошо на реке, тихо. За лесом закат догорает, в приречных кустах птицы поют. Сидят мужики рядом с самим