Вся правда о. Елена Джеро

Купалась в фонтане, – разогнула большой палец24 Аличе, – это еще по детству, потом в монастырь залезла, – понятное дело, в мужской! А недавно флешмоб устроила в честь Дэниэла Крэйга. Ну помнишь, в феврале тут очередного «007» снимали? Ну вот, можешь себе представить: полночь, абсолютно пустая виа Номентана, двести полицейских обеспечивают тишину и покой, – вещала подруга, тряся растопыренными пальцами. – Один-единственный несется «Астон Мартин», и тут выскакивают эти, с позволения сказать, девушки – все с плакатами «Чао, Джеймс!». Как только машина никуда не врезалась – чудо из чудес. В общем, если хочешь знать мое мнение, лучше пусть твой Цуккерберг в кого-нибудь другого влюбляется. Понормальнее. Кстати, он там с Тайгером Вудсом разобрался? Заявление не поступало еще.

      – С кем?

      – Ну с этим, как его, который машину на дружеские бабки купил. Которую Дарио должен был на аукционе продать.

      – А-а-а-а-а, – излишне медленно протянула Доминик, в то время как шестеренки в голове вертелись, словно сумасшедшие. Вот, значит, как он Лауре с компьютером помогает! Ничего себе! А двойняшка-то хороша! Под статью несовершеннолетнего подводит!

      – Нет еще. В смысле, передумала я насчет аукциона. Хочу теперь машину навозом завалить, ну как в «Назад в будущее», помнишь?

      Аличе секунду молчала, а потом захлопала в ладоши:

      – Ты гений, Лаура! Я это всегда говорила! Навоз – это круто! И руки чистые – пусть потом приходит к нам, толку-то: свидетелей нет, улик тоже, полный ажур! Молодец ты, вот правда, молодец! Святое дело делаешь, подруга!

      – Да уж какое святое, – вздохнула Доминик. Папа Римский за такое точно по головке бы не погладил. Если б, конечно, знал.

      – А как еще назвать? Это из хорошего сделать хорошее нетрудно, а из плохого поди попробуй! По мне, сокращение зла – самое благородное дело, какое только есть. Я лично по этой причине с тобой и спелась.

      – Ну твоя работа тоже зло сокращает, – осторожно заметила Доминик. Не похоже было, что Аличе здесь держит сыщицкое агентство. А чем тогда занимается?

      – Это конечно, – согласилась подруга, – поймать преступника – лучше, чем не поймать, но разве наказание причиненное зло сокращает? То-то и оно. Пока мерзавцы в тюрьме сидят, злодеяний не совершают, это, безусловно, плюс, а потом? Многие выходят еще более жестокими, чем заходили.

      – Грустно, – кивнула Доминик. Так, вроде бы ситуация проясняется. Аличе до сих пор работает в органах. Надо же, какая в этом мире задержка!

      – Еще как грустно. А всего грустней, что всю эту неправильную систему фиг изменишь. Точнее, изменить-то можно, только для этого ох как высоко надо сидеть. А мне в самом смелом сне даже до нач. участка не допрыгнуть, – закручинилась подруга и запихала в рот очередное печенье. – Хотя, с другой стороны, туда и смысла прыгать нет: нач. участка – сошка малая. Для злоупотребления служебным положением никакого простора!

      – Да

24

Итальянцы при счете разгибают пальцы из кулака.