Вся правда о. Елена Джеро

и если у вас выходной, то это не значит, что можно с утра напиваться. Ни один приличный мущщина пьющую даму замуж не возьмет!

      – Год какой?

      – И ваш ненаглядный синьор Росси не стоит цирроза печени…

      Доминик обернулась.

      – Мария!!!

      – Две тысячи шестнадцатый, естественно, какой же еще! – с упреком выпалила помощница и, приставив пухлую ладонь ко рту, зашептала: – А это – Италия. Европа. Планета Земля. Может, вы еще что-то подзабыли, не стесняйтесь, спрашивайте! А потом отправляйтеся, пожалуйста, в кровать. И лучше никуда сегодня не выходите. Вам что-нибудь требуется, пока я не ушла?

      – Газета.

      Доминик на отяжелевших ногах поднялась по неровным ступеням и взялась за бронзовую ручку в виде льва.

      – Хоть какая-нибудь.

      Срочно следовало побыть в одиночестве и пораскинуть мозгами. Кабинет – тот, в журнале, был на втором этаже. Доминик, кинув беглый взгляд на гостиную (сиреневые шторы и валики на светлом беже дивана), свернула на деревянную улиточную лестницу. Через каждые несколько ступенек у балясин стояли маленькие горшочки с фиалками. В этой вилле точно живет женщина, – подумала Доминик, – и, судя по цветочкам, не я.

      Или я? Ведь если сегодня – это сегодня, то это – не будущее. И сценарий происходящего с ней спектакля совсем другой. Где-то внутри, в районе желудка, как будто разлили уксус. Этот соматический сигнал Доминик был хорошо известен и не сулил ничего доброго. Его еще называют «нехорошее предчувствие».

      И первая нехорошесть произошла буквально сразу же. Когда до конца лестницы оставалось всего две фиалки, в сумке мини-сиреной затрещал телефон. Доминик подпрыгнула – не от убивающего уши рингтона доисторических телефонных аппаратов (его она сама выбрала), а от мысли, что в этой альтернативной ветке истории работает ее айфон!

      – Пронто10.

      – Пронто! Ты меня слышишь? – задыхаясь, заорала трубка незнакомым голосом. – Это конец! Он меня чуть не застрелил! – Шипящий вдох. – Ворвался! Вдруг! С пистолетом! – Всхлип. – Не по сценарию! Господи, он убьет ее, он точно ее убье-е-ет!

      Великий Бахус, да это же Джулиан, просто его бархатный тенор сейчас в истерике. И это страшило гораздо больше, чем невнятный текст – за все длительное время их знакомства актер ни разу не повышал голос. Но чтобы как-то помочь, перво-наперво следовало вернуть его если не в адекватное состояние, то хотя бы в четко-изъясняющееся.

      – Джу-ли-ан, – медленно пропела лже-Лаура, – мы най-дем вы-ход. Но только после того, как я начну тебя понимать. Сейчас сделай пять глубоких вдохов – и начни сначала. Все, дыши.

      Трубка запыхтела, словно атлет после стометровки. Затем суматошно и сумбурно начала выдавать информацию. Без восклицательных знаков и междометий она выглядела так: Джулиан в компании синьоры с незнакомым Доминик именем Ангелика как раз находились в постели, когда в спальне неожиданно

10

Pronto – алло (ит.).