КНДР. Жизнь в тисках. Ник Садени

нас, либо мы их. Если бы я сейчас его не убил, то вся операция провалилась бы еще в зародыше, у меня не было выбора. А сейчас я попрошу тебя спокойно встать, взять свой рюкзак и пойти за мной, договорились?

      – Ага, – у Сабрины начали течь слезы, завершающая стадия истерики подходила к своему окончанию. Она собралась, и сделала все, как он сказал.

      Проходя мимо места схватки Кима с военным, Сабрина не смогла сдержать слезы, которые еще большим ручьем побежали по ее щекам. Картинки, которые не выходили из ее головы, были настолько яркими и красочными, что она ужаснулась еще и оттого, что никогда не забудет убийства, которое произошло на ее глазах. Ярко багровая кровь, которую так неуклюже пытался спрятать Ким, виднелась из-под листвы.

      – Я не переживу этого! Я не смогу забыть!

      – Так, взяла себя в руки! Хватит истерить, пошли быстрее, иначе угодим еще в тюрьму, – он взял ее за руку и потянул на себя, чтобы она отвернулась уже от этого злополучного места. – Нам нужно двигаться вперед и не оглядываться назад.

      – Ладно. Ты прав. Я постараюсь.

      – Так, а где же тут вход? – они прошли немного вперед и остановились возле небольшой горки, которая смотрелась крайне неуклюже, посреди равнинного леса.

      – Смотри тут, где-то должен быть вход, сейчас мы его найдем.

      Ким начал ощупывать лиственные стенки горки, словно пытался схватиться за невидимую дверь. Спустя две минуты, он все-таки нащупал что-то, напоминающее дверь, раскинув листву, что была накинута сверху, перед ним предстала металлическая дверь, с круглой ручкой посередине, словно в подводной лодке. Прокрутив раз десять, металлический круг который служил ручкой-замком для входа в туннель, он наконец-то подался напору и усилию Кима. Открыв дверь и обнаружив металлическую лестницу, словно в люке, которая вела в низ, Ким принял решение лезть первым.

      – Я полезу первым, а ты за мной. После чего запрешь эту дверь.

      – Так она снаружи только закрывается?

      – Ну, захлопнешь, как сможешь. Если дверь останется открыта, то ничего страшного. Тогда убийство военного точно спишут на какого-нибудь беженцев из Северной Кореи.