Черные руны судьбы. Дмитрий Казаков

про себя прочитал предтрапезную молитву. И только закончив ее, взялся за ложку, и принялся за суп, от которого зверски разило чесноком.

      Был так голоден, что не почувствовал вкуса, и опомнился, только когда миска опустела. Потянулся за пивом, и в этот момент дверь харчевни открылась, внутрь заглянул однорукий старик, с которым разговаривали у ворот, а за ним вроде бы показался кто-то еще.

      Хозяин поспешил навстречу, но новые гости почему-то не стали заходить, потоптались на пороге, и исчезли.

      – И чего им надо? – сердито буркнул крошечный обладатель белого фартука.

      Эрвин попробовал пиво, и нашел, что оно похуже того, что варили в монастыре, хотя и крепче.

      – Еще? – спросил появившийся рядом хозяин.

      – Нет, благодарю, да помилует тебя Веч… – юноша осекся, и очень вовремя. – Скажи, господин, откуда уходят торговые караваны, я хотел бы присоединиться к одному из них.

      Умирающий брат-наставник объяснил, что одинокому путнику разумнее всего пристать к купцам, из Кардифра отправляющимся во все края мира, и хотя бы часть пути одолеть в компании. Пусть не в первый день, но рано или поздно найдется обоз, что идет в нужном направлении, и за деньги юношу возьмут на одну из телег.

      – Никак выперли из монахов? – крошечный мужик понимающе хмыкнул. – Понятное дело, молодому парню там тоска смертная, ни девок, ни танцев, ни подраться… Слушай сюда, я все тебе объясню.

      Эрвин возражать не стал, а хозяин начал рассказывать про Торговые ворота на противоположном краю города, где собираются караваны, и что туда нужно приходить к вечеру, чтобы договориться с кем-то из купцов, а на рассвете, переночевав на одном из постоялых дворов, отправиться в путь.

      Говорил он витиевато, как старый брат-жертвователь, взявшийся читать проповедь, но все по делу.

      – Благодарю, господин, – сказал юноша. – Позволь заплатить тебе за еду.

      Серебряный кнат произвел на хозяина харчевни куда меньшее впечатление, чем на однорукого старика. Он деловито забрал монету, а в ответ вручил Эрвину несколько чуть меньшего размера, и отчеканенных из меди.

      А увидев, что гость недоуменно хмурится, проговорил со смешком:

      – Не пялься на них, словно девственница на член. Это сдача, ведь не может миска похлебки и кувшин пива стоить кнат. Никто в Кардифре не посмеет сказать, что Жирный Джикс обсчитывает гостей!

      – Да, да, благодарю, – Эрвин поклонился, захватил суму, и начал проталкиваться к выходу.

      За дверью наткнулся на однорукого старика, что стоял, прислонившись к стене.

      – О, добрый господин, это вы, я шел за вами, специально искал вас! – воскликнул тот громко и радостно.

      – Отчего же не зашел?

      – Побоялся прервать вашу трапезу, – старик подскочил и неожиданно крепко взял Эрвина за локоть. – Господин, не побрезгуйте проявить вашу доброту еще раз, во имя Небес не откажите бедному калеке в просьбе.

      – Ты хочешь еще денег? – у Эрвина мелькнула мысль, что он дал однорукому слишком много, и что тот теперь не отстанет.

      – Нет,