Магия любви. Лучшее романтическое фэнтези, 2017 (сборник)). Елена Малиновская

в комнату…

      Наглость – его второе имя. Но готовит вкусно!

      Ночь прошла почти в бреду… Антибиотики должны бы уже начать действовать, но, вероятно, вирус не сдавал позиций, а потому меня опять трясло то от озноба, то от жара, и опять я пыталась остыть, прижимаясь к благословенной прохладной груди. Плевать уже, что она принадлежит несносному Князеву. Я бы и к крокодилу прижалась, если бы это помогло…

      Когда он уехал утром в институт, предварительно накачав меня медикаментами, я доползла до окна, чтобы посмотреть, что творится на белом свете. На свете было бело, так как зима решила, что ей неважно, что еще лишь ноябрь, и замела город снегом.

      А еще… Вместо старых деревянных окон красовались новенькие пластиковые стеклопакеты…

      Я даже глаза протерла и ущипнула себя, пытаясь убедиться в том, что не сплю. Нет, не спала, а на руке, наверное, останется синяк. Стеклопакеты были не мои, а очень даже неизвестно чьи. А еще стало чисто. Это я обнаружила, когда прошлась по квартире. Ни пылинки нигде, и это притом, что Князев совершенно точно не включал пылесос и не был замечен с тряпкой и шваброй.

      Более того, когда включила свет в туалете и привычно замерла на пороге, позволяя тараканам разбежаться (дом старый, и сколько я их ни травила и ни выводила, рыжее братство регулярно засылало своих усатых лазутчиков), я не увидела ни одного насекомого. Вот это уже совсем странно. Столько лет присутствовали толпы наглых тварей, которых не брал даже дихлофос, а тут – никого.

      На кухне нашлась куча разной еды. Холодильник был забит вкуснотой, начиная от фруктов и заканчивая пирожными, а приготовленные Князевым яства, разложенные в пластиковые контейнеры, аккуратно высились друг на дружке. Возле электрического чайника обнаружились три металлические банки с черным, белым и зеленым чаем хорошей марки. Тут же ситечко для заваривания и сахар – обычный и коричневый. Здесь же пачка молотого кофе.

      Хм. Судя по объему провизии, Князев тут и правда надолго… Странно, но отчего-то на душе от осознания этого факта стало теплее. Вероятно, я очень устала от одиночества.

      Я задремала и, когда мой жилец вернулся из института, не слышала. Но он сам меня разбудил.

      – Соколова, посиди-ка на кухне. Я купил новый диван, потому что я не йог, спать на гвоздях и кирпичах не приучен. Сейчас его занесут!

      – Князев, ну чего ты распоряжаешься, словно у себя дома и ты тут главный? – сонно потерла я глаза.

      – Так я же тут живу. А учитывая твою немощность, главный однозначно я, – без малейшего раскаяния отозвался он. – Шевелись, Соколова. Ползи на кухню, тебя на столе обед дожидается. А потом – таблетку! Ты опять вся горишь.

      Укоризненно поморгав на него, я поползла. А что делать? На споры у меня просто нет сил. Вот вылечусь, а потом разберемся, кто где живет, кто на чем спит и кто тут главный.

      – Соколова, а тебе этот жуткий палас очень нравится? – догнал вопрос в спину.

      – Вообще не нравится, – прокаркала я. – Но тут все как было при бабушке и родителях. Я ничего не меняла и не ремонтировала. Не на что…

      – Чу́дно!