Почти смешная история. Эмиль Брагинский

ее:

      – Слушай, в отношении этого, как его, Виктора Михайловича… Я вчера усталая была, с дороги, ну, конечно, он симпатичный, столько для нас сделал…

      – Нет! – горячо возразила Иллария. – Он малопривлекательный и вообще мрачный тип! – И ушла на почту.

      Иллария отыскала почту, поднялась по ступенькам, толкнула дверь, на которой висело объявление «Осторожно, окрашено», бочком протиснулась внутрь, подошла к окошку, чтобы взять телеграфный бланк, внезапно возле окошка увидела Мешкова и от этой внезапности, от того, что опять он здесь, на ее пути, застыла на месте как истукан.

      Мешков почувствовал на себе взгляд, обернулся и обнаружил Илларию:

      – Вы как здесь очутились?

      Иллария молчала.

      – Телеграмму мужу, чтобы не волновался? – продолжал Мешков.

      Иллария по-прежнему не произнесла ни звука.

      – Вы что, воды в рот набрали? – улыбнулся Мешков.

      Иллария молчала и не двигалась.

      – Эй, – забеспокоился Мешков. – Что с вами? Очнитесь!

      Он осторожно взял Илларию за плечи, встряхнул. Иллария даже не почувствовала, что ее трясут.

      – Пошли-ка на свежий воздух, ну-ка! – Мешков обнял Илларию и потащил к выходу. Иллария обмякла, и ее ноги волочились по полу.

      – Дверь крашеная, черт бы ее побрал! – Мешков отворил дверь, придержал ее ногой, подтолкнул Илларию. Она вылетела на улицу, скатилась по ступенькам и, наверно, упала бы, если бы не оперлась спиной о телеграфный столб. И этот толчок привел в чувство.

      – Извините, – вдруг заговорила Иллария, когда Мешков снова приблизился к ней, – на меня напал молчун!

      – Кто напал?

      – Я суеверная, я почему-то про вас подумала – и вдруг вы… как с неба упали. Вот я и оцепенела!

      – Нервы! – сказал Мешков. – Надо взять себя в руки!

      – Сама взять себя в руки я не могу, а меня взять в руки некому…

      В это время появился Лазаренко, злой как сатана.

      – Ты тут ля-ля-ля… – закричал он на Мешкова. – А я должен сдыхать в раскаленной машине. Главный инженер уже весь расплавился, а шофер матерится…

      На Илларию Лазаренко не смотрел, будто ее и не было.

      – Прости, я совсем забыл… – ахнул Мешков и заторопился к автомобилю. Лазаренко за ним.

      Иллария вернулась на почту, заполнила за столиком телеграфный бланк, подошла к окошку, чтобы отослать телеграмму, и здесь, на прилавке, возле окошка, увидела другой бланк, с телеграммой Мешкова, которую он в суматохе позабыл отправить. И невольно прочла текст и фамилию адресата: «Москва Планетная… Мешковой».

      Иллария поколебалась, потом взяла мешковскую телеграмму:

      – Тут гражданин жене написал, а отправить позабыл.

      – Может быть, передумал? – спросила телеграфистка.

      – Нет, позабыл, я точно знаю. Текст очень оригинальный: «Доехал благополучно целую». Примите, пожалуйста…

      Поздно вечером Иллария проследовала по коридору гостиницы, остановилась возле номера триста восемь, поколебалась, а затем несмело постучала в дверь. Никто не отозвался.