Вебсик. История вторая. Мозаика на полу. Юрий Грум-Гржимайло

тоже, как и объяснить, почему такой замечательный аппарат пять или шесть лет назад попал в руки детям и спокойно простоял в классном шкафу, ожидая своей участи и не пытаясь выбраться.

      – И с чего это он вдруг завелся у меня, – вставил Володя.

      – Интересно, что бы с ним было, если б он из классного шкафа попал не тебе в руки, а на свалку? – изрек я.

      – Это была бы совершенно другая история, – улыбнулся Ростислав Петрович. – Посмотрите лучше на экран, ничего не замечаете?

      Влада вела машину на некотором расстоянии от стены башни замка так, чтобы вся ее поверхность, пусть снизу вверх, но была видна. Поверхность была сильно щербатой. И, только присмотревшись, я начал различать на ней какие-то черточки. Как мне показалось, они складывались в некий орнамент. Уловить его я что-то никак не мог, видимо, мои мысли не давали сосредоточиться.

      Одна стена кончилась, потянулась другая, такая же щербатая. Машина доползла до ее конца, повернула обратно, и тут при косом освещении я явно увидел портрет человека.

      – Стоп, – скомандовала Влада. – Фиксируем.

      На второй половине большого экрана компьютер вывел тонкий профиль молодого человека со строгими глазами, над которыми вразлет расходились прямые густые брови. Его лицо, нос с небольшой горбинкой, решительно сжатые губы говорили о прямой и упрямой натуре.

      – Вот ты каков, барон Фраймер, – сказал Ростислав. – Да, это точно, твой замок…

      – Вы видели другие портреты? – спросил я.

      – Один портрет сохранился, – кивнул Ростислав. – Правда, гравюра. У меня хорошая память на лица. Но сравнить не помешает…

      – В замке Фраймера, по описанию в рукописи, был подъемный мост. Он же его и придавил. А в нашем нет никаких следов моста и его механизма, если уж на то дело пошло – усомнился я.

      – Ты родился скептиком, Юра, – проворчал Ростислав. – А искать способны только романтики. Даже старые.

      Зет в это время что-то лихорадочно набирал на своей «штурманской» консоли.

      – Вот, смотрите, – известил он. – Оценка случайности для данного изображения ниже уровня математического доверия. Надо сменить ракурс. Ион, подними разведчик на уровень глаз среднего роста.

      На уровне глаз нам была видна только выщербленная стена, без каких либо намеков на рисунок.

      – Так что это красиво, но – мираж.

      – А это тоже мираж? – показала Влада куда-то вниз экрана.

      Там на каменной кладке стены был четко виден тонкий контур двери. Только войти в нее мог лилипут. Мы заспорили. Ростислав Петрович был уверен, что наш замок и есть замок барона Фраймера. Я в этом сильно сомневался. «Портрет» и «дверь», конечно, аргументы важные, но мы кроме каменной кладки на месте «двери» ничего не обнаружили. Даже никаких пустот.

      Обследовали весь двор. Ничего примечательного. И никакой памятной плиты на стене об этом бароне, конечно.

      В башню замка вел обычный