От Сталина до Путина. Зигзаги истории. Николай Анисин

– растекались в обе стороны вдоль площади. Меня потянуло налево – на Якиманку. Я шел в плотной толпе мимо двух жидких рядов молоденьких солдат-срочников сам собой неудовлетворенный: ошибся ты, братец – митинг будет, а драки не предвидится.

      Для драки с обилием пылавших от негодования сторонников парламента надобны не сотенки юнцов в шинелях, а тысячи матерых костоломов-омоновцев в потасовочной экипировке.

      У перехода к станции «Октябрьская-радиальная» я замедлил ход, стал и огляделся. Ни у подворотен Якиманки, ни на прилегающем к площади пространстве за памятником Ленина омоновцев не было видно. Что при всем том следовало думать? Не предотвращать митинг солдатиков выставили, а позлить пришедших помитинговать: хотите поорать, разгоните мальчишек с погонами и потом орите, что хотите.

      Эта моя догадка очень скоро стала оправдываться. Едва со стороны Ленинского проспекта толпа надавила на солдатиков, они дрогнули – рассыпались. И сразу же двойная цепочка их кольца была разорвана еще в нескольких местах. Причем без рукопашной. Не оказавших сопротивления юношей в шинелях никто обидеть не норовил, и они в минуту растворились во дворах.

      Похоже, второе мое предположение подтверждалось: заграждением из солдатиков власть намеревалась не предотвратить митинг, а лишь потрепать нервы враждебному ей люду.

      Что опасного предвещало Кремлю еще одно сборище противников Ельцина вдали от Дома Советов? Да ничего. Это сборище – полагали, видимо, командиры карателей, отвечавшие за блокаду парламента, – не могло быть убойным для изоляции депутатов. О митинге на Октябрьской площади знали только участники вчерашних беспорядков на площади Смоленской и только успевшие прочитать экстренно изданные малые по числу листовки анпиловской «Трудовой России». А сколько таковых наберется? Ну, максимум десять-двадцать тысяч человек. Захотят они пойти побуйствовать – им на долгом пути к Дому Советов без проблем можно показать Кузькину мать.

      Расчет командиров карателей на малолюдье митинга на Октябрьской площади основывался на здравом смысле и он, наверное, мог оправдаться, если б не одно обстоятельство. В ночь со 2 на 3 октября в Москве случилось информационное чудо. О митинге на Октябрьской широко не сообщали, но о нем настойчиво узнавали по телефонам – узнавали те москвичи, которые были оскорблены побоищами в столице и горели желанием выразить протест против беззаконий исполнительной власти.

      Сработала неподвластная никому телефонная информ-бомба. И, как только около полудни 3 октября оцепившие Октябрьскую площадь солдатики были рассыпаны, на нее с тротуаров Якиманки, с Ленинского проспекта и от выходов у двух станций метро высыпало гораздо более сотни тысяч человек. Образовалось людское море разливанное.

      Непредвиденная никем массовость толпы предрешила и непредвиденное ее поведение. Стоило лихой чьей-то глотке прокричать в мегафон: даешь поход на Дом Советов! – и все на площади мгновенно позабыли, что пришли на митинг.