Эмоциональный шантаж. Не позволяйте использовать любовь как оружие против вас!. Сюзан Форвард

чтобы сохранить иллюзию подчинения, – лжем, что-то скрываем, что-то делаем тайком. Такое поведение, характерное скорее для мятежных подростков, и нарушение собственных этических норм накладываются на груз нравственных страданий, вызванных неспособностью противостоять шантажу.

Молчаливое наказание

      «Карателям», чтобы донести свои требования, не обязательно требуется быть многословными или разговаривать вообще. Такого же эффекта шантажисты добиваются, скрываясь за невербальной враждебностью.

      Джим, поэт-песенник, с которым мы познакомились в предыдущей главе, показал себя молчаливым «карателем» вскоре после того, как переехал к Хелен. Описание прессинга, которое он оказывал, служит прекрасным примером этого типа шантажа.

      Не знаю, что мне делать с Джимом. Когда он на меня обижается, то полностью замыкается в себе. Я знаю, что он злится, но Джим отказывается говорить об этом. Как-то вечером я поздно вернулась домой с ужасной головной болью. Занятия прошли напряженно, а заведующий кафедрой приказал подготовить финансовый отчет по кадрам – нет отдыха измученной душе. Джим приготовил ужин, зажег свечи и устроил сказочный прием. Я была по-настоящему тронута. Когда он свернулся калачиком на тахте, я знала, чего он хочет – заняться любовью. Обычно я не отказываюсь, но в тот вечер голова все еще ныла, меня занимали мысли о том, что мне предстояло сделать, и я чувствовала себя примерно так же, как выжатая половая тряпка. Постаравшись как можно нежнее объяснить Джиму, что сейчас мне не до этого, пообещала оправдать его ожидания в другой раз. Но он меня не понял. Джим не кричал и даже не сказал ни слова. Только заиграл желваками, мрачно взглянул на меня и вышел. Через секунду громко стукнула дверь его комнаты и загремела музыка.

      Трудно вынести жесткое, холодное молчание таких «карателей», иногда хочется продать душу, чтобы не жить с ними. «Ну скажи хоть что-нибудь, – умоляем мы. – Закричи, сделай что хочешь, только не молчи». Как правило, чем больше мы пытаемся разговорить хмурых молчунов, тем больше они замыкаются, боясь взглянуть в лицо нам и собственному гневу.

      Я не знала, что делать, чувствовала себя ужасно виноватой. Он вел себя так романтично, а я ответила холодностью. Я вошла в его комнату, а он сидел и смотрел сквозь меня, потом сказал: «Не пытайся со мной разговаривать». Нужно было загладить свою вину, поэтому я надела белую ночную рубашку, вернулась в его комнату, обняла и сказала, что очень сожалею о сделанном. Мы занялись любовью прямо там. У меня все еще болела голова, я чувствовала такое напряжение, что было плохо. Но мне было нужно, чтобы он со мной разговаривал. Я не могла дольше выносить наказания молчанием.

      Молчаливые «каратели» баррикадируются за непроницаемым фасадом и переносят всю ответственность за свое поведение на нас. Как и Хелен, мы приходим в замешательство от такого обращения. Мы чувствуем, как у шантажиста накапливается враждебность, и знаем, что она будет выплеснута на нас. Он оказывает психологическое давление