Челси. Правила игры. Марина Ким

своего круга общения… У тебя же ведь получилось? Можно сказать, твоя искренняя реакция надломила мой стереотип… Теперь ты можешь остаться у меня ночевать. Вот ключи, занесёшь в следующий раз.

* * *

      Наша связь с Николасом длилась вот уже три месяца, переживая редкие взлёты и частые падения. Иногда он был внимателен ко мне, и его глаза смотрели в мои с огромнейшей нежностью, особенно для меня ценной, потому что я знала её мимолётность. Мне казалось, что он оттаивает, что его отношение ко мне теплеет. Но стоило мне не видеть его более недели, не напоминать о себе, и к следующей встрече он меня забывал, забывал, как смотрел на меня в прошлый раз, – взгляд серых глаз опять каменел, и приходилось начинать всё заново.

      Николас часто мне изменял и не видел в этом ничего дурного, ведь по негласному договору я была только любовницей, без права апелляции. Странно, но, несмотря на это, наша дружба мало-помалу крепла, в то время как постель оставалась постелью, отдельно от дружбы. Когда то и другое крепнет одновременно, люди женятся. У нас было полное взаимопонимание в постели, и он, и я чувствовали, что секс у нас потрясающий, влечение было огромным. В дружбе он тоже был щедр и заботлив, давал хорошие советы, прислушивался к моим. Но тем не менее оба эти аспекта наших отношений шли, как две параллельные прямые, не пересекаясь, словно он спал с одной девушкой, а общался с другой.

      Что-то подсказывало мне, что он просто не может довериться женщине. Не только мне, а женщине в принципе. По тону его высказываний о тех или иных девушках я осознала, что он не испытывает большого уважения к женскому полу или даже его ненавидит. Он говорил, что не будет верен жене, ещё не имея жены, а значит, изначально отрицая даже саму возможность полюбить так, что другие женщины станут не нужны. Он говорил, что его будущая жена должна быть красивой, хорошей хозяйкой, потенциально замечательной матерью, уметь готовить, сидеть дома и слушаться его. В то время как он будет изменять ей с сексапильными девушками, желательно блондинками, «потому что они выглядят чище». В его отношении к женщинам было слишком много расчёта, так что это казалось подозрительным, и казалось, что на самом деле в этом грубом цинике просто когда-то был загублен нежный романтик.

* * *

      Он любил её.

      Первая неопытная любовь пятнадцатилетнего мальчишки.

      Он дарил ей цветы, подарки на каждый праздник, был предан и как-то ко Дню святого Валентина даже написал для неё стих, не имея к этому особого расположения и дара. Он ухаживал за ней два года. Часто они вместе гуляли. Она была весела, ей льстило, что её любят так неистово, настойчиво и вместе с тем робко. Она принимала Его ухаживания. Как-то она пригласила Его в гости, но, когда Он пришёл, продержала на пороге, так и не впустив. Позже она все объяснила, весело пропев, что незадолго до Его прихода к ней неожиданно заглянул кое-кто, и она не хотела, чтобы тот кое-кто ревновал. То есть она понимает, что повода к этому нет никакого, так как Он ей только друг, но кое у кого вспыльчивый нрав, и он бы не понял.