Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова. Андрей Венков

или один в будке сидит, а другой в мазанке спит. У каждого пикета устанавливаются такие же сигнальные шесты, как и у постов. На ночь все пикеты снимаются, казаки уходят в секреты, сторожат переправы в сомнительных местах.

      С утра начинается горячка – по берегам пограничных рек и по всем дорогам казачьи разъезды ищут «сакму» (тропу, след) разбойников, официально называемых «хищниками». Те, если успели ночью переправиться, таятся по балкам и по лесам, утром и днем стараются не показываться – народ в поле работает, повсюду многолюдство, тревога распространяется мгновенно. Только высунься – вмиг казаки прискачут и за светлый день замотают, зажмут где-нибудь в знакомом им месте.

      Зато последние предзакатные часы на Линии – самое опасное время. Переждав день, выскакивают хищники там, где их не ждали, захватывают табуны, стада, убивают обороняющихся, хватают в плен беззащитных и под покровом опускающейся ночи уходят с добычей за реку.

      Потому перед закатом из станичных ворот выезжают заставные и разъездные казаки, резервные съезжаются на сборное место. Внутри станицы казак на улицу без ружья не выходит и в конюшню ночью лошадей проведать с пистолетом идет.

      Рыщут казачьи разъезды, неотличимые от закубанцев. Те же шапки мохнатые, так же лица башлыками укутаны, так же ружья из чехлов вынуты. Друг друга разъезды по лошадям узнают. Или приглядываются – чего у приближающихся наездников на ногах больше, чувяк или сапог. Если сапог совсем не видно, берутся за оружие – не иначе, как закубанцы едут. Ошибаются редко.

      Если врага заметят, то следуют за ним, как привязанные, стрельбой показывают, куда хищники движутся. А с ближайших станиц на помощь скачут. Если удастся окружить, истребляют абреков до последнего человека. Да и те пощады не просят. Если выхода нет, коней своих порежут и за телами до последнего патрона отстреливаются. Как заряды кончатся, ружья и шашки ломают и встают с кинжалами. Живыми не даются…

      Наших поселений по Лабе и тем более на Белой нет. Два укрепления стоят на Урупе и Чамлыке, сторожат пространство между Кубанью и горами. Левый берег Кубани равнинный, но изрезан балками, дальше у предгорий начинаются леса.

      На Чамлыке укрепление называется – Вознесенское. Южнее, на Лабе, живут бесленеевцы, махошевцы, еще дальше, за Белой, в лесах – абадзехи, там же – хаджареты, беглые несмирившиеся кабардинцы. Иногда выступают они целыми сотнями, во главе со своими князьями, сверкая панцирями, переходят Кубань, и станицы по неделям сидят в блокаде, ждут, когда регулярные или донцы придут и отгонят закубанцев. Из-за этих самых блокад хозяйство в линейных станицах вечно в упадке.

      Начальник Кубанской линии Засс, бывший командир Моздокского казачьего полка, с набегами успешно боролся, еще до подхода полка Жирова очистил территорию между Кубанью и Лабой и сам стал ходить в набеги на речку Белую, которую местные называют «Сагауша».

      Стал Бакланов про Засса спрашивать. Что за человек?

      Многие