Воспоминания (1865–1904). В. Ф. Джунковский

назначено было три пары для сидения на ремнях трех золоченых карет при торжественном въезде их величеств в Москву. (1-я – ее величества с великой княгиней Ксенией Александровной, 2-я – великих княгинь Марии Павловны и Александры Иосифовны, 3-я – великих княгинь Ольги Федоровны и Марии Александровны).

      Это были особые небольшие сидения, устроенные в промежутке между козлами и передним зеркальным стеклом кареты, между высокими рессорами. Пажи садились лицом к стеклу, так что невольно все время не сводили глаз с сидящих в карете императрицы или великих княгинь.

      Назначение пажей было поддерживать золотыми ремнями кузов кареты, чтобы его не раскачивало, так как карета была на висячих рессорах. Выбирали пажей для этой цели по лицу, чтобы выходили пары, подходящие друг к другу. В число этих пажей был назначен и я с Муравьевым, пажом старшего специального класса. Действительно мы подходили очень друг другу, были одного роста и по лицу были схожи. Нас и возили раза три в придворно-конюшенную часть, чтобы примерить нас к карете императрицы, сидения приспосабливали к росту.

      Я был очень счастлив, что меня удостоили этой чести, моя мать была тоже очень довольна. Но когда нас привезли в Москву, то меня постигло большое разочарование. Меня отставили, назначив вместо меня моего товарища Воейкова, гораздо меньше меня ростом и совершенно не подходящего Муравьеву. Воейков был очень некрасив и непредставителен, его даже звали в корпусе нецензурным именем из-за его фигуры. Ротный командир, объявляя мне, что я заменен Воейковым, сказал, что это вследствие желания императрицы. Отец Воейкова был генерал-адъютантом, помощником командующего главной квартирой, очевидно, он и попросил министра двора[107],[108] спросив предварительно у императрицы, не будет ли она против, если его сын будет сидеть перед ней на ремнях. Из этого и было выведено, что императрица приказала. Я не показал и виду, что я обижен, но в душе я чувствовал горькую обиду, это испортило мне настроение в Москве.

      В Москву нас привезли около 10-го мая и поместили в Кремле в здании Судебных установлений, внизу, в помещении Межевой канцелярии. Мы были отлично помещены, просторно, кормили нас от двора, очень хорошо. По утрам мы получали чудный кофе со сливками, тут же давали и холодную закуску и очень вкусный разнообразный хлеб из придворной пекарни.

      В день торжественного въезда их величеств, кроме камер-пажей и пажей, участвовавших в шествии, нас всех выстроили шпалерами в Кремле около Николаевского дворца, так что мы отлично видели все церемониальное шествие, видели его лучше, чем если бы участвовали в нем.

      Шествие следовало в таком порядке:

      Полицмейстер и 12 жандармов верхом по два в ряд.

      Собственный Его Величества Конвой, лейб-эскадрон лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка, эскадрон 1-го лейб-драгунского Московского Его Величества полка, депутаты азиатских подвластных России народов – верхом по два в ряд.

      Депутаты казачьих войск.

      Знатное дворянство, верхом, с московским уездным предводителем во главе.

      Камер-фурьер,

107

Воронцов-Дашков Илларион Иванович.

108

…министра двора – Воронцов-Дашков Илларион Иванович (1837–1916), граф, генерал-адъютант (1875), генерал от кавалерии (1890); в 1881–1904 гг. министр императорского Двора.