Воспоминания (1865–1904). В. Ф. Джунковский

учеником, брат в 6-й. К сожалению, мы с ним расстались, я остался в младшем возрасте, он перешел в средний.

      В это время последовало высочайшее повеление об учреждении особого учебного заведения на 150 человек приходящих учеников под наименованием «Приготовительные классы Пажеского Е. И. В. корпуса».

      Вызвано это было недостатком помещения в корпусе, так как число пажей увеличивалось и приходилось открывать параллельные классы. Согласно новому положению в приготовительных классах были 1-й, 2-й, 3-й и 4-й, а в Пажеском корпусе оставлены были 5-й, 6-й и 7-й классы. Когда мы приехали в корпус в августе месяце, то 3-го класса уже не было, он был переведен на Кирочную в «Приготовительные классы», у нас остались 4-й, 5-й, 6-й и 7-й общие классы. В следующем 1879–80 учебном году и 4-й класс был переведен туда же, в корпусе осталось два возраста – средний 5-й, 6-й и 7-й классы и старший – два специальных класса.

      Впоследствии на территории корпуса было выстроено новое обширное здание, соединенное с главным; приготовительные классы были упразднены, их перевели в корпус, так что в нем стало семь общих классов и два специальных. Этой реформы я уже не застал, она была произведена четыре года спустя после моего производства в офицеры.

      По окончании экзаменов мы скоро всей семьей переехали в Онстопель, на ту же дачу Гернгросса, на которой жили в предыдущие годы. Наш отец, освободившись от службы, переехал с нами и, к нашей общей радости, жил безвылазно все лето на даче.

      Лето прошло быстро, мы его провели очень хорошо, но моей матери пришлось очень часто ездить в город из-за устройства квартиры.

      На даче было тихо, спокойно, отцу стало значительно лучше, только газеты приносили неутешительные вести о ряде террористических актов по всей России. Это волновало отца. А 4-го августа во время прогулки ударом кинжала в живот был ранен шеф жандармов генерал-адъютант Мезенцев. Убийце[54] удалось скрыться,[55] а Мезенцев, несчастный, умер в тот же вечер. Это было, как говорили, мщением за казнь некоего Ковальского, обвиненного в вооруженном сопротивлении полиции на территории Одессы, бывшей на военном положении. Убийство главы полиции на улице, в центре столицы, средь бела дня, произвело в городе удручающее впечатление. Мой отец был страшно взволнован. 20-го августа мы переехали в город. Все уже было перевезено на новую квартиру, благодаря хлопотам нашей матушки. Жаль было нам очень нашу милую квартиру в казармах Конной гвардии.[56]

      Нам с братом было значительно дальше ездить в корпус. Старший брат хотя и имел отдельную комнату на новой квартире, прожил с нами недолго, он решил нанять отдельную квартиру и переехал от нас в Максимилиановский переулок, что очень огорчило моих родителей. Он находил, что ему далеко от службы и стеснительно, и решил поселиться со своим другом Воейковым. Последнее обстоятельство было тоже причиной огорчения моих родителей, которым не нравилась эта дружба.

      В конце августа занятия в корпусе начались полностью, в Петербурге же было

54

А. М. Степняк-Кравчинский.

55

…Убийце удалось скрыться. – А. М. Степняк-Кравчинский (1851–1895), народник, после убийства Н. В. Мезенцева скрывался за границей.

56

…нашу милую квартиру в казармах Конной гвардии… – офицерский трехэтажный корпус казарм лейб-гвардии Конного полка, выходящий на Б. Морскую ул. д.67 и совр. ул. Труда, д.10 близ Поцелуева моста в Петербурге