Contest. Ruslan Ushakov

вы последний раз покупали лотерейный билетик?

      Я стою посреди этого хаоса в ужасе от того, что стал его частью. Еще вчера я был зрителем, мечтателем, победителем этого конкурса в своих фантазиях и грёзах. И вот сейчас. Это столкновение с реальностью.

      Величайшее шоу в истории человеческого общества.

      Конкурс длится год. Первый тур – одна единственная песня. Не обязательно собственного сочинения. Просто выберите что-нибудь и научитесь петь это так, чтобы вас смогли выделить из восьми миллиардов. Так вы пройдете первичный кастинг.

      Потом создайте себе образ, костюм, мейкап, легенду, имя, прическу, облик.

      Постарайтесь сделать себя максимально похожим на их будущего идола.

      Я стою один в бесконечной бушующей толпе. Мои зрачки сорвались с цепи, как две безумные макаки в клетке глазниц раздразнённые посетителями зоопарка.

      Конкурс проводится раз в десять лет. Раз в поколение. Второго шанса у вас не будет.

      Конкурс длится год и один из вас станет легендой. Всего четыре тура до финала. Четыре тура, в которых вы будете убивать соперников. Вы не ослышались. Когда я говорю «убивать», я имею ввиду убивать в буквальном смысле этого слова. Руками и ногами. И, если вам повезет, и вы останетесь живы, то будьте готовы исполнить песни собственного сочинения.

      Тогда уж мы посмотрим, чего вы стоите на самом деле.

      Перед всем миром.

      Чего вы стоите один на один с облаком птиц.

      Перед всем оценивающим ненавидящим любящим воюющим предающим безразличным и слепым миром.

      Он здесь, у меня за спиной. За этой массивной кулисой, от которой пахнет пылью. За моей спиной целый мир. Но я чувствую, как моя кожа покрывается волдырями.

      Крапивница.

      От дикого волнения. Пузырики с лимфой, от которой стремится избавиться мой организм прямо перед решающим прыжком. Это когда потоотводная система просто не выдерживает. Это когда страх парализует связки. Ваши мышцы выдавливают влагу под кожу, и ту разрывает сотней маленький капелек.

      Чешется? Это мягко сказано.

      Зудит? Это наивное слово.

      Я готов разорвать свое тело на куски только бы избавиться от этого жжения? Да, что-то вроде того.

      Знаете, почему кулисы делают из бархата и плюша? Потому, что эти ткани не пропускают звук. Зрителю не обязательно слышать, как стучат от страха зубы артистов. Как скребутся их ногти о раскрасневшуюся кожу. Как глухо трепещут их предынфарктные сердца.

      Мне жарко от софитов. По спине струится пот, и я слышу шум в ушах. Но это не зал и не гримерки.

      Фокус в том, что за полтора часа до начала концерта вас начинает глушить собственное сердце.

      Удар за ударом. Словно кровь непосредственно в ваших ушах.

      Я слышу последнее объявление. «30 минут до понятия занавеса. Обратный отсчет. Всем занять места в гримерках».

      «Третий звонок» и мы боимся признаться, что теперь всё зависит только от нас. Пожалуй это самое страшное во взрослении: медленное осознание, что теперь все зависит