Остров последнего злодея. Эдуард Веркин

У нас тут дискуссия вроде… – нерешительно пробормотал Урбанайтес.

      – У вас тут базар вроде. Я бы на вашем месте…

      Октябрина Иволга перебила меня взвизгом:

      – Давайте его выведем! Мальчики, что же вы?!

      Урбанайтес и Ахлюстин, шишколюб и боксер-любитель, эта пара батискаф-самураев двинулась было ко мне, но я их предупредил:

      – Приблизившихся чрезмерно буду дефенестрировать!

      – Чего? – глупо промычал Урбанайтес.

      – Выкидывать в окно, – пояснил я.

      – Мальчики! – воззвала Иволга еще пронзительнее.

      – Иволга, а кричишь, как киви-киви, – срубил ее я. – И вообще помолчи, когда мужчины разговаривают, а то лишу мармелада.

      Октябрина немного оторопела, а я стал пробираться к кафедре. При этом я громко, чтобы слова истины влетели в их заскорузлые уши и уж тем более в их заскорузлые души, говорил:

      – Зло существует. Это точно. Вот тут мосье Потягин почти двадцать минут старался убедить почтеннейшую публику в том, что его нет. Что оно было, но когда-то давно, потом рассосалось, теперь все добрые, как бабочки, теперь все друг друга любят-уважают…

      – А давай я тебе вмажу.

      Это Ахлюстин Ярослав. Преградил мне дорогу. Боксер, убить бы его щелбаном.

      – А давай! – согласился я. – Только учти, Хлюст, я с тобой церемониться не буду: ты меня бить, а я тебе уши отгрызу, ты меня знаешь.

      – Не бойся, Ярослав… Мы его подержим… Я сам тебе уши отгрызу…

      Это опять реплики в зале. Вокруг меня. Всегда знал, что в дискуссионный клуб ходит самая разнузданная публика, точно «Чугунный Батискаф».

      – Рассуждаете, что зла нет – а сами меня избить собираетесь! Вместо того чтобы вести переговоры! Где правда в ваших словах?

      Потягин выступил вперед, как бы закрыл меня от гнева толпы своими скудными широчайшими мышцами.

      – Это не зло, – улыбнулся он приторно, как кукурузный сироп. – Это мелкие неприятности. Знаешь, как комар – с ним же переговоры не ведут? Просто прихлопывают, и все дела. Так и с тобой. А зла мы тебе совсем не желаем, даже наоборот.

      – Я на вас всех с Останкинской башни плевал! – сказал я громко. – Наоборотчики!

      Они стали сгущаться, батискаф-мэны. Я уже нащупывал в кармане, рядом с книгой, световонючую бомбу, изготовленную по рецептуре ниндзей, но тут их остановил Потягин.

      – Оставьте его! – возвысил свой глас дурачок Виталий. – Оставьте его, пусть выскажется!

      Толпа послушно отступила, и я взошел на помост. На трибуну не стал всходить, она для меня теперь была навсегда осквернена прикосновениями этих пернатых, поэтому встал рядом, просто так, но с достоинством.

      – Вот тут Жорж Потягин пытался весьма неубедительно доказать, что зла нет. Что оно существовало раньше, да и то из-за того, что чего-то не хватало. А сейчас, когда всего хватает, когда педагогика достигла небывалых высот, когда у человечества появился целый набор ослепительных целей, сейчас зла нет. То есть оно умерло и не возродится никогда. Жорж…

      – Он не Жорж! –