Махабхарата. Рамаяна (сборник). Эпосы, легенды и сказания

возвышенной ране,

      Познала так много скорбей и страданий?

      Быть может, причина теперешних бедствий –

      Тот грех, что пред Брахмой свершила я в детстве?

      Смотри, что со мною, измученной, сталось.

      Не лучше ль была я, когда я скиталась?

      Ты вспомни: я прежде всегда веселилась,

      Теперь в моем сердце – тоска и унылость.

      Не в том ли причина, что, воин могучий, –

      Стал Арджуна пепла потухшего кучей?

      Кто знает, как движется в мире живое?

      Кто мог бы предвидеть паденье такое?

      Вы, равные Индре, в лицо мне смотрели,

      Чтоб волю мою угадать, – неужели

      Я знала, что я, госпожа и царица,

      Начну недостойным заглядывать в лица?

      Взгляни, сын Панду: разве я не владела

      Землей, никогда не знававшей предела, –

      Смотри же: служанка теперь Драупади!

      И спереди шли мои слуги, и сзади, –

      Теперь я хожу за Судешною следом.

      Когда же настанет конец моим бедам!

      Чтоб мазь приготовить, я ветви сандала

      Когда-то для Кунти одной растирала.

      Сын Кунти, на руки мои посмотри ты:

      Натруженные, волдырями покрыты!»

      И руки в мозолях она показала,

      И с горьким отчаяньем мужу сказала:

      «Ни Кунти, ни вас не боялась когда-то,

      А ныне бывает мне страшен Вирата, –

      Служанке, у ног его в прахе простертой:

      Он ценит сандал, только мною растертый,

      И жду я: одобрит ли он притиранья?»

      Расплакалась, сердце воителя раня:

      «Какой совершила я грех, Бхимасена?

      Ужели страдать я должна неизменно?»

      И сжалась душа Бхимасены от боли.

      Он руки ее, на которых мозоли,

      Приблизил к лицу своему, крепкостанный,

      Губитель врагов. Он не плакал от раны,

      А ныне заплакал, в лицо ее глядя,

      Распухшие руки дрожащие гладя.

      [Бхимасена решает убить Кичаку]

      Сказал он: «Пусть наши покроются руки

      Позором, и пусть опозорятся луки,

      За то, что тебя обрекли мы трудиться,

      Что руки в мозолях твои, о царица!

      Хотел я начать на глазах у Вираты

      Побоище ради великой расплаты,

      Но старшего брата увидел я рядом, –

      Меня удержал он косым своим взглядом.

      А то, что доселе с возмездием правым,

      С погибелью мы не пришли к кауравам,

      Что, царство утратив, живем на чужбине, –

      Стрелою сидит в моем сердце поныне!

      Жена дивнобедрая, будь справедлива,

      Избавься от гнева, от злого порыва.

      Юдхиштхира, Царь Правосудья высокий,

      Умрет, если эти услышит упреки,

      Иль Арджуна, Завоеватель Добычи,

      Иль два близнеца – и пастух и возничий –

      Погаснут, – погибну, их смертью сраженный!

      Ты вспомни, как прежде вели себя жены.

      Суканья была всей душою невинной

      С