Когда он шагнёт…. Николай Калиниченко

атурной газете». Несколько лет являлся ведущим рубрики «Аниме» в журнале «Fanтастика». Имеет более пятисот публикаций в разных жанрах.

      С 2007 года участник творческого объединения «Поэтов инфоромантиков». Первая подборка стихотворений была напечатана в альманахе «Литературный Башкортостан» в 2003 году. Изданы два сборника стихов «Точка зрения», 2012 г., «Кашалот», 2013 г.

      Лауреат Всероссийского литературного фестиваля фестивалей «Лиффт», победитель фестиваля «Русский Гофман» в номинации поэзия, лауреат Всероссийского форума гражданской поэзии «Часовые памяти».

      Организатор и ведущий проекта «Литературные четверги в Добролюбовке».

      В 2010 году Николай Валерьевич получил медаль правительства Москвы «За доблестный труд» в области литературы.

      Родился 5 февраля 1980 года в городе Москве. Окончил школу № 59 им. Н. В. Гоголя и Московский автомобильно-дорожный институт, по специальности «Мосты и транспортные тоннели». Строил дома, проектировал мосты, работал продюсером, художником, экологом, участвовал в археологических раскопках. С 1998 года регулярно посещает конвенты любителей фантастики в России и ближнем зарубежье.

      Повести, рассказы и сказки автора издавались в составе сборников фантастики, а также в центральной периодике. В том числе, в серии «Лучшее за год» издательства «Азбука» и «Русская фантастика» издательства «Эксмо».

      Предисловие

Московский пират

      Николай Калиниченко принадлежит к тому рассыпанному по миру воинству, которое считает главной своей доблестью улавливать волны поэтического ритма и балансировать на них подобно заправскому серфингисту. Одно из его стихотворений называется «Московский пират». Это своеобразный ключ к пониманию авторской поэтики. Для него стихосложение – это уход во что-то неведомое и диковинное, где возможно сочетание несочетаемого. Какие, казалось бы, в Москве пираты? Откуда в ней море и корабли? Узнайте у Николая Калиниченко:

      Улочка узкая, девочка дерзкая.

      Хочешь пиастров? Так жарь до конца!

      Здравствуй, Смоленка, земля флибустьерская!

      Спой мне еще про сундук мертвеца!

      Галсами меряю гавань Арбатскую,

      К свету таверны лечу мотыльком.

      Лью в ненасытную глотку пиратскую

      Черный и злой неразбавленный ром.

      Калиниченко не гонится за новизной, которая часто разрушает русский стих, ничего не предлагая взамен. Напротив, он не чужд литературоцентричности и рад осмыслить былой великий поэтический опыт даже на грани интонационных репетиций:

Ничего святого (посв. Н. Гумилеву)

      Сегодня, я вижу, особенно дерзок твой рот,

      Ты куришь сигары и пьешь обжигающий брют,

      Послушай, далеко-далеко в пустыне идет

      Слепой одинокий верблюд.

      Есть строки, выдающие в Николае Калиниченко виртуоза:

      Мне снилось, что я поднимаюсь, как тесто,

      Расту неуклонно, как гриб дрожжевой.

      Из утлой коробочки спаленки тесной

      Ползу через край, извергаясь отвесно

      На гравий бульваров, на пыль мостовой.

      Но он вовсе не адепт виртуозности ради виртуозности. В стихах его интересует поиск своего пути, пути к истине, где слова обретают подлинное своё значение.

      Уверен, эта книга принесёт читателю массу удовольствия.

      Максим Замшев

      Поэзия

      Полёт в метро

      Рожденный ползать летать не может, —

      Сказал и сам себе не верю,

      И как поверить, когда под кожей

      Зреют курганы жемчужных перьев.

      Когда ты ходишь, беремен небом,

      А всем плевать, потому что сыты.

      Ты бьёшь по ним обнажённым нервом.

      Они опускают забрала быта.

      А небо жжёт и горит в гортани,

      Квадратное, острое небо смыслов.

      Рождённый ползать и вот ЛЕТАЮ!

      Орбитой мечты, облаками выстланной.

      Очнулся на миг, под крылом – планета.

      Понедельник, утро, в метро – тесно.

      Граждане, уступите место поэту!

      Будьте людьми, уступите место!

      Когда он шагнёт…

      Лицо за стеклом, человек неизвестный

      Стоит, ожидая минуты уместной,

      Когда остановится поезд, и он

      С досужей толпою шагнёт на перрон.

      Потом все по плану, обычно и гладко,

      Направо ступеньки, Кольцо, пересадка.

      В извечном кружении – спины и лица,

      И это лицо среди лиц растворится.

      Но что-то такое в его ожиданье.

      Жуком