Биография неизвестного. Роман. Наталья Струтинская

массу вопросов, подошла к концу.

      Мы ждали отца у выхода из зала, провожая взглядами собравшихся, не торопясь покидавших стены университета. На лицах всех играли тень замешательства и отпечаток пораженной озадаченности. Скоро показался и отец, в рубашке и трикотажном жилете. Он о чем-то оживленно говорил с седовласым старичком в темно-коричневом костюме, после чего крепко пожал его сухую морщинистую руку и направился к нам.

      – Ведь я не зря поднял эту тему? – спросил он свою жену, озабоченно глядя на нее.

      – Ты не мог поступить иначе, – сказала мама, поглаживая его по плечу как опечаленного четверкой отличника.

      Отец предложил спуститься в небольшое университетское кафе, чтобы выпить по чашечке кофе и немного перекусить. Он выглядел взволнованным и несколько обескураженным.

      Мы спустились в кафе, в широкие окна которого просачивался бледный свет октября. За столиками вместо студентов сидели представители прессы с фотоаппаратами и ученые среднего и преклонного возраста. У стойки с пирожными и кофе толпились проголодавшиеся на лекции посетители.

      – Займите пока место, – шепнула нам с Жанной мама. Папа нас оставил еще где-то на входе, остановленный твердой рукой какого-то коллеги и вовлеченный в обсуждение прошедшей лекции. – А мы с Борей возьмем нам кофе.

      Мы с Жанной обошли несколько столиков и остановились у едва ли не единственно свободного. Столик стоял у окна, в стекла которого царапались темные ветви молодого клена с красно-желтыми резными листьями. Вокруг столика стояло только три стула. Поставив на столик сумочку, я оглянулась по сторонам, ища глазами еще два свободных стула. Жанна обратилась к двум мужчинам за соседним столиком, у которых был один свободный стул, а я нашла стул двумя столиками дальше. Наконец расположившись за столиком друг напротив друга, мы смогли спокойно осмотреться.

      Боря с мамой затерялись где-то среди одолевающей стойку толпы, а отца я увидела сразу – он уже немного продвинулся вглубь кафе, успев поменять собеседников.

      – Как здесь шумно, – сказала Жанна, сложив на столике руки и впившись пальцами в маленькую сумочку. Она растерянно оглядывалась по сторонам, как будто презрительно рассматривая присутствующих. Достав из сумочки сухую салфетку, она сложила ее треугольничком и, открыв круглое зеркальце, смахнула с кончика носа несуществующую пылинку, после чего убрала салфетку и зеркальце обратно в сумочку.

      – Да уж, – вздохнула я. Мы с Жанной ни разу не разговаривали друг с другом дольше двенадцати секунд – она все время была занята только моим братом.

      – Твой отец – умный человек, – сказала она, глядя мне в глаза. – Но мне кажется, он слишком наивен.

      – Что ты хочешь сказать? – вскинула брови я.

      – Я, конечно, не очень разбираюсь в науке и в том, как здесь все устроено, – покачала головой Жанна, убирая за ухо прядь пепельных волос. –